— О-о! Претензий у меня к тебе хоть отбавляй. Жизнь поломал, говорю же. Летать…
— А, ясно. Сам виноват. Тебе оставалось сделать последний шаг.
— С крыши…
— Ты испугался. Не поверил.
— Мне опять не дали.
— Опять двое?
— Больше. Двое были внизу, у машины, а кроме них еще четверо. Спасатели. Собирались меня от чего-то спасать…
— Только один шаг! Они не смогли бы тебя остановить.
— А я… я правда полетел бы?
— Вот, ты и сейчас не веришь.
— Я же мог разбиться…
— Любой мог бы. Но не ты. Не в тот раз. Тогда был особый день, специальный день для полетов. Ты не воспользовался. А упрекаешь почему-то меня.
— Но это так трудно! Сразу взять и… и что-то такое…
— Опять не находишь нужных слов? Надо развиваться.
— Да уж! Советы твои… Хватит! Вон куда меня загнали.
— Тебе вредит нерешительность. Ты не умеешь доводить дело до конца. А это очень важно. Вспомни хотя бы…
— Помню, помню! — Человек поерзал на табурете, точно собирался сдвинуть его в сторону. На самом деле не собирался. Табурет был привинчен к полу. — Помню, — сказал он мстительно. — Раздеться на улице…
— Да. А что такого?
— Это же неприлично.
— Брось!
— На меня так смотрели…
— Не все ли равно, как на тебя смотрели?