Олег тоже встал.
— Как самочувствие, Валерьяныч? — игриво осведомился он. — Прошел столбняк-то? Вы себя берегите, вам болеть нельзя. Такая ответственность! Вы ж не пенсионер и не женщина одинокая.
Шеф настолько растерялся, что плюхнулся обратно в кресло и некоторое время тупо смотрел на Карпова. Затем очнулся и обронил:
— Вон отсюда.
Олег истолковал приказ по-своему и, не заходя к себе в кабинет, отправился домой. Весь вечер он провел у телевизора. Карпов с нетерпением ждал информации о страшной эпидемии, но ни в одной программе о ней даже не обмолвились, и он понял, что телевидение уже заражено.
«В самом деле, — думал он. — Это же так просто: посмотрел на человека и сразу увидел, болен он или здоров. Ведь каждый кого-то знает, а следовательно, может определить, остался ли он тем, кем был. И только в одном случае никто ничего не заметит — если инфицированы все».
Ночью Карпов практически не спал. Одолеваемый тягостными раздумьями, Олег лишь изредка отключался, продолжая как часовой бдить одним глазом, поэтому утро он встретил с облегчением и, наскоро позавтракав, поехал в кафе у Ириного дома.
За прилавком его встретил веселый дядька с лицом, изъеденным оспой.
— Добрый день, — начал Карпов.
— Добрый, — приветливо кивнул оспенный.
— Скажите, где мне найти тетю Галю?
— Она здесь больше не работает.
— Тогда Люсю.
— Аналогично, — ответил буфетчик с притворным сочувствием.
— Скажите, а вы случайно не знаете Ибрагима? Седого такого, у него еще сын родился недавно.
Мужчина пожал плечами.
— Он мне очень нужен, поверьте.
Карпов скрипел зубами от бессилия. Рябой над ним откровенно издевался, но не бросаться же на него с кулаками!
— Они тут в прошлые выходные гудели, — напомнил Олег.
— Кушать будете? — бесцеремонно прервал его буфетчик.
Карпов как побитая собака поплелся к выходу, но у самых дверей остановился.
— Хотя бы телефон чей-нибудь дайте! — взмолился он.