– Не удивляет, нет, генерал, не удивляет. Вас она тоже не должна удивлять.
Дан Арм с сомнением покосился на Моравского. В словах полковника ему почудился шелест загадки.
– Согласитесь, однако, – сказал он. – Все это выглядит странно. И по форме, и по существу. Очень странно.
Моравский кивнул.
– Он мнит себя великим полководцем, – невольно горячась, продолжал Дан Арм. – Его идеи дорого нам будут стоить.
– Чрезвычайно дорого. – Моравский разглядывал дымок от сигареты. – Вы даже не представляете, как дорого.
– Вы знакомы с его планом?
– Нет. Но думаю, что его план гениален.
– Он безумен.
– Планы гениев часто выглядят безумными. Пока они не осуществляются, конечно.
– Уж не считаете ли вы Локка…
– Может быть.
Генерала покоробило. Но странное дело, он ощутил внезапную тревогу.
– Как вы можете судить о плане, – быстро заговорил он, чтобы заглушить тревогу, – не имея о нем представления и не разбираясь в стратегии?
Наконец-то Моравский посмотрел ему прямо в глаза. И все равно взгляд полковника ничего не выражал. Отрешенный взгляд морщинистого Будды, окутанного сигаретным дымом.
– Генерал, – тихо сказал Моравский. – Я не разбираюсь в стратегии, это верно. Зато я разбираюсь кое в чем другом. Вы уверены в провале Локка, я бы на вашем месте не был так уверен. Вы убеждены, что с его назначением кто-то допустил чудовищную ошибку. Сомневаюсь. Вас удивляет, что во всей этой истории нарушены многие писаные и неписаные правила, а вас это удивлять не должно. Наконец, вы полагаете, что даже в случае успеха Локка рано или поздно последнее слово останется за вами. Выкиньте это из головы.
– Вы говорите загадками…
– Потому что я к вам хорошо отношусь. Позволю еще один совет. Немедленно извинитесь перед Локком и примите участие в его операции.
Дан Арм встал, выпятив грудь.
– Передайте вашему другу Наполеончику, что меня не возьмешь на голый крючок.
– Вы оставили недопитый кофе, генерал.
Самым потрясающим было то, что один-единственный жест Моравского, приглашающий сесть, парализовал Дан Арма. Он сел как загипнотизированный. Моравский чуть наклонился к нему, и сквозь зыбь сигарного дыма Дан Арм близко-близко увидел жестоко-равнодушные ореховые глаза и тонкий, кривящийся в усмешке рот.