– И что? – спросил он.
– Это она, – сказала Таня. – Нравится?
Мирон Иванович сразу догадался, что если иначе сделать окна, восстановить портал да еще восстановить барабан и купол, то из сапожной мастерской получится памятник архитектуры.
– Пришлось снять метр земли, – сказала Таня, – ведь культурный слой здесь довольно толстый – зато сразу изменились пропорции, правда?
Мирон Иванович заметил, что за часовней, там где должен возвышаться корпус заводоуправления, видны только зеленые деревья.
– Липа, – сказал он уверенно.
– Почему?
– Здания нет. Рисуете, так соблюдайте историческую правду. Где заводоуправление?
– Снесли, пока совсем не развалилось.
– Снесли? В прошедшем времени?
Почему-то Мирон Иванович подумал о том, какие тонкие в доме стены, и соседи услышат, как он поздно вечером беседует с девушкой, причем на странные темы. Поэтому конец вопроса он произнес шепотом.
Девушка ничего не сказала, в руке у нее было еще две фотографии. Одна изображала какой-то довольно грубый орнамент, вторая – белесую картинку с наивными волнами и кораблем, полным примитивных человечков.
– Это мозаичный пол, – сказала девушка, – и фреска. Как видите, я вас не обманывала.
– Я не знаю, зачем вы все это нарисовали, – сказал шепотом Мирон Иванович, – но на мое решение эти фальшивки не окажут никакого влияния,
Он чувствовал себя оскорбленным судьбой заводоуправления. Совсем неплохое получилось здание, с просторными кабинетами, столовой, залом заседаний – такое здание не стыдно построить и в крупном городе.
– Это не фальшивки, – сказала Таня, – фотографии.
– Тогда они не могут существовать.
– Почему?
– А когда же, простите, их сделали? Где, простите, – Мирон Иванович не скрывал сарказма, – вы увидели купол над сапожной мастерской?
– Через сто двадцать лет, – сказала Таня.
– Элегантно.
– Эти фотографии будут сделаны через сто двадцать лет.