Эмсель сложил кое-какие вещи в небольшую сумку и отправился в путь. Он взобрался на плато Гринмедоу и начал подъем в Толденарские холмы. Тропинка поднималась вверх так круто, что ему пришлось в какой-то момент даже остановиться, чтобы перевести дыхание. Изображать горного козла среди утесов и расщелин было уже не так легко, как раньше. Он угрюмо подумал о том, что старость была бы не так ужасна, если б с годами он становился еще чуть-чуть мудрее.
Уже собираясь продолжить путь, он услышал приглушенные голоса неподалеку и шорох гравия на тропинке. Холодный страх сжал его сердце. Встретить опасность лицом к лицу? Бежать и надеяться, что его спасет знание холмов? Не успев принять решения, Эмсель услышал шаги за изгибом скалы и выскочил навстречу предполагаемой опасности, чувствуя, как сердце отчаянно бьется в груди.
Трое детей стояли рядышком на тропинке, два мальчика и девочка. Он их узнал, они встречались раньше — это были друзья Йогана. Мальчик долго пытался подбить их на то, чтобы вместе посетить жилище безумного отшельника, и они в конце концов пришли, поначалу дрожа от страха. Бояться они скоро перестали, особенно после того, как Эмсель угостил их сладостями и сидром и показал свои изобретения. Они обещали прийти еще, но так и не собрались, что отшельника, откровенно говоря, порадовало. Если б он целыми днями принимал гостей, у него не осталось бы времени на исследования и опыты.
Эмсель кивнул им, понимая, что не в состоянии вспомнить ни одного имени, и поинтересовался:
— Что вы здесь делаете?
— Мы играли в камешки на дальнем холме, — сказал плотно сбитый мальчик с темными волосами, — и увидели тебя.
Он говорил сердито, и Эмсель с горечью подумал о том, что теперь никакие сладости и никакой сидр не помогут ему завоевать их доверие.
— Давай, спроси его, — сказала девочка, — ты сказал, что спросишь.
Темноволосый мальчик отвернулся от Эмселя и покачал головой.
— О чем ты хотел меня спросить? — попытался подбодрить его Эмсель. — О Йогане?
Мальчик по-прежнему отводил глаза.
— Это был несчастный случай. Я не хотел, чтобы это случилось, — сказал Эмсель.
— Но случилось же. И он теперь мертв. А ты, ты что будешь делать? — спросила девочка.
— Я не знаю, — откровенно ответил Эмсель. — Я действительно не знаю. Думаю, я должен… поговорить с людьми.
— С какими людьми? — настаивала девочка.
— Я еще не знаю. Но у меня есть такое чувство, что это случилось потому, что люди, я сам, Йоган, его отец, слишком мало разговаривали друг с другом.
— Ты идешь на совет? — спросил худенький мальчик с беспомощно свисающей искривленной рукой, до сих пор хранивший молчание.
— Какой совет? — спросил Эмсель. Городские старейшины к этому времени уже точно встречались.
— На Лестнице, — сказала девочка, — все идут. Это большой совет, самый большой.
Эмсель заморгал в изумлении. Созвали Верховный совет! Последний раз такой совет созывали давным-давно, насколько он помнил, тогда речь шла о помощи жертвам наводнения на реке Вайан. В свитках, посвященных истории Фандоры, было записано всего пять случаев, когда созывали Верховный совет.
Вряд ли совет созывали из-за него. Тогда что? Конечно, возможно, что созыв совета не имеет к лесному отшельнику никакого отношения. Хотя сомнительно, Эмсель слишком хорошо помнил обвинения Йондалрана и его угрозы отомстить симбалийцам за то, что они, по его разумению, сделали. Эмсель вдруг с чудовищной ясностью осознал, что знает, зачем собрался совет.
— Когда будет совет? — Он услышал свой голос, задающий этот вопрос, как будто издалека, и так же отдаленно прозвучал ответ девочки: