— Твой сын допустил ошибку, — повторил Мидалис. — Недооценил нас и наших союзников, доставляющих бесценные сведения. Чем поставил себя в уязвимую позицию у ворот Санта-Мер-Абель. Нужно нанести ему удар в тот самый момент, когда он собирается захватить и подчинить себе абеликанскую церковь. Если нам удастся нанести ему поражение и у…
Тут он замолчал, испустив еще один глубокий вздох.
— И убить его, — спокойно закончила Пони.
— Нет, захватить в плен. Будет тогда герцог Калас и дальше поддерживать его? А другие придворные? И, что гораздо важнее, будет ли народ Хонсе-Бира так уж рваться защищать его дело? Эйдриану необыкновенно повезло в том, что он оказался в Урсале, когда я был в далеком Вангарде. Народ принял его без сопротивления, потому что, во-первых, был введен в заблуждение якобы законностью его притязаний на трон, а во-вторых, потому что никто не видел ему альтернативы, а также не верил в возможность бороться с герцогом Каласом и его Непобедимыми. Без Эйдриана все это испарится как дым. Народ Хонсе-Бира примет меня как законного короля Хонсе-Бира — даже у герцога Каласа не останется другого выхода.
— А не может герцог Калас, с такой-то армией, сам попытаться захватить трон? — осведомился Смотритель.
Принц покачал головой.
— Это не в его характере. Он — командир Бригады Непобедимых, дальше этого его интересы не простираются. Если мы одержим победу над Эйдрианом, война будет окончена и королевский род Урсалов снова станет править в Хонсе-Бире.
Он пробежал взглядом по лицам собравшихся, надеясь услышать их мнение.
— Пожалуй, лучшей возможности нам и впрямь не представится, — задумчиво произнес Андаканавар.
— Согласна, следует покончить со всем этим, — присоединилась к нему Пони, сверхъестественным образом повторив мысль, днем раньше высказанную ее сыном.
Как только она поддержала предложение Мидалиса, возражений ни у кого не осталось.
Спустя час эскадра принца выступила в поход, огибая выступ полуострова с противоположной от Санта-Мер-Абель стороны.
В это самое время герцог Калас и его двадцать тысяч солдат быстро двигались в сторону Палмариса. Перед началом операции король все же посвятил Каласа в маленький план, рассчитанный на присутствие рядом с ними эльфийских лазутчиков.
Герцог должен был двигаться на запад три дня, после чего повернуть обратно. Эйдриан не сомневался, что к тому времени уже будет знать о намерениях принца Мидалиса и месте его высадки. Вот тогда Калас и сожмет тиски.
Эйдриан несколько раз предпринял путешествия в духе.
Юг и восток сейчас его не интересовали. Десять тысяч солдат на самом деле, без всякого обмана, были отправлены в те края, и любой шпион только подтвердил бы то, что То'эль Даллия, без сомнения, уже сообщила принцу Мидалису.
В основном король следил за побережьем рядом с Санта-Мер-Абель. И как только почувствовал действие солнечного камня, сопротивляющееся его присутствию, сразу же составил себе четкое представление о том, куда направляется принц.
Он сообщил эту информацию Маркало Де'Уннеро, и тот, обернувшись тигром, вскоре догнал армию герцога.
Поздно вечером монах вошел в палатку Каласа.
Еще до наступления рассвета герцог послал большой отряд на север, в сторону побережья, в район, где, по предположению, собирался высадиться принц Мидалис.
Принц, конечно, разгромит его, но в том как раз и состоял план. Когда Мидалис с армией будет пересекать полуостров, герцог Калас нападет на него с тыла.
И все, кто был в курсе этого плана — и Эйдриан, и Де'Уннеро, и герцог Калас, — понимали, каков будет неизбежный результат. Как только принц Мидалис высадится на берег и удалится от кораблей, он отрежет себе всякую возможность для спасения.