Беатрикс подошла к кровати, стоявшей у стены, и опустила поднос на вязаное покрывало. Комната освещалась четырьмя высокими канделябрами, и в каждом из них было по семь тонких желтых свечей. На маленьком же столе у изголовья кровати стоял таз для умывания, на полу лежал яркий ковер, а у самой лестницы висела на крюках какая-то одежда. То есть тут имелось все, что можно увидеть в любой скромной спальне.
«Но ведь это не простая спальня!» — мысленно воскликнул Олдер. Да, он находился в убежище колдуньи Левенах, в ее тайном логове. И при мысли об этом он вдруг почувствовал себя совершенно беззащитным.
Беатрикс взглянула на него и приказала:
— Ложись.
А сама направилась к лестнице, туда, где висела одежда. Сняв с крюка какой-то балахон, она исчезла во тьме под лестницей.
Олдер, прихрамывая, подошел к кровати и лег, стараясь не задеть поднос со снадобьями. Левая нога его словно горела, в ней пульсировала жуткая боль.
Вскоре Беатрикс вышла из каморки под лестницей. Оказалось, что она надела балахон и теперь повязывала поверх него фартук. Приблизившись к кровати и стараясь не смотреть Олдеру в глаза, она проговорила:
— Полагаю, ты знаешь, что с Дунстаном и Фредой.
Крепко ухватившись за штанину Олдера, она надорвала ткань вокруг его раны на ноге. Поморщившись от боли, он кивнул.
— Да, это все проделки Ласло. Я чувствовал зловредную вонь у их дома, когда мы к ним заходили перед Охотой.
Он говорил невнятно и почти не раскрывая рта, так как боялся показывать клыки. Беатрикс плеснула на тряпицу какой-то жидкости из склянки и начала втирать ее в рану над коленом Олдера. Немного помолчав, проговорила:
— Полагаю, он настроен весьма решительно.
— Да, несомненно.
Отложив тряпицу, Беатрикс взяла иглу, в ушко которой была продета толстая нить из сухожилия какого-то животного. Нога у Олдера дернулась в ожидании боли. Нога у него зажила бы и без швов, однако он не стал говорить об этом Левенах. Он готов был терпеть любую боль, лишь бы она еще раз прикоснулась к нему.
— В таком случае он скоро приступит к действиям.
Олдер кивнул и пробурчал:
— А если не приступит, то придется это сделать мне. Беатрикс, солнце садится, и это значит, что наступает канун Дня всех святых.
— Да, я знаю. День поминовения мертвых важен и для ведьм тоже.
Олдер промолчал. Он понял, что она хотела этим сказать.
— Жаль, что тебе приходится терпеть боль, — сказала она вполголоса, не глядя ему в глаза.
Затем, наклонившись, вонзила иглу в его ногу. Нога Олдера дернулась, но сильной боли он не почувствовал. Откашлявшись, он заявил:
— К тому времени, когда снова взойдет солнце, Ласло должен быть уничтожен, а я оказаться как можно дальше от Лимнийского леса. Когда я отправлюсь за ним сегодня ночью, ты не должна идти со мной.