— Да, — кивнул Леонид. Он боялся, что новая память Лаймы, просыпавшаяся и еще сонная, погружавшаяся и вновь всплывавшая, непредсказуемо отреагирует на любое его слово, может даже — на мысль.
— Леня, — сказала Лайма, — Тома не спасут. Невозможно. Он… так получилось… здесь.
— Да, — подтвердил Леонид.
— Был здесь, — уточнила Лайма.
— Да.
— А мы с тобой…
— Я не знаю, — осторожно сказал Леонид. Он только сейчас понял, что Лайма говорит по-русски, причем с московским акцентом.
— Как мы теперь будем жить? Мы с тобой убили Тома.
— Мы? — вырвалось у Леонида.
— Я вспомнила, кто такая Минни, Леня. Ты не помнишь?
— Нет, — пробормотал он. Он и не пытался вспомнить.
— Минни, — Лайма повторила имя неуловимо саркастическим тоном. — Минни, не женское имя, а образ.
— Лайма… Ты говоришь по-русски.
— Я… — Лайма помедлила. — Я русского не знаю. Сейчас вспомнила, потому что…
Иногда люди начинали говорить на языке, которого не могли знать. Вспоминать о событиях, которые в их жизни не происходили… Неужели?..
— Квантовое перепутывание. Ты вспоминаешь себя-другую. Говори… пока не забыла.
— Вряд ли я смогу забыть, — с горечью произнесла Лайма. — И вряд ли захочу. Эта Минни…
«Господь с ней, с Минни, — подумал Леонид. — Вспоминать нужно о другом».
— Мы были с Томом в Гонолулу… не перебивай меня…
— Может, тебе проще по-английски?
— Нет. Мы поехали с Томом в Гонолулу купить новый аэрак — у старого что-то сгорело, я совсем не разбираюсь в технике, ни там, ни здесь. Я знаю, это был Гонолулу, но не такой, каким я его помню, то есть, теперь я помню его и другим… Над городом будто протянут ковер, он полупрозрачный и плавает в воздухе, как… да, будто ковер-самолет в арабской сказке. Я прочитала «Тысячу и одну ночь», когда в университете учила арабский… арабский? Я никогда его не… Да, там. Я вообще-то не читала «Тысячи и одной ночи», в детстве любила наши гавайские сказки, ты обязательно должен… Я тебе сама буду рассказывать, можно? Потом… А других сказок не читала, меня тянуло на сентиментальные истории, я сто раз перечитывала «Без семьи», очень плакала… Так я о чем? Почему ты меня не перебил?
— Ты сказала…