Генри поступил матросом на флот в пятнадцать лет. Убежденный холостяк, он с самого начала посвятил себя морю и медленно, но упорно продвигался по офицерской службе, однако, к превеликому своему разочарованию, так и не получил командной должности. В сорок два он узнал, что независимая Канадская Тихоокеанская компания ищет опытных старших помощников капитана для новой флотилии из шести трансатлантических судов, и тотчас подал заявление, попутно удивившись своей готовности покинуть Военно-морской флот Ее Величества. Опыт и уверенность пригодились ему на собеседованиях, и через три месяца он уже возглавил «Персевирэнс» — судно, совершавшее регулярные рейсы из Кале в Нью-Йорк. Теперь, в пятьдесят, он был капитаном пассажирского парохода «Монтроз», отплывавшего утром среды, 20 июля 1910 года из Антверпена в Квебек. Глядя на свое отражение в зеркале каюты, Генри Кендалл печально думал о том, куда катится корабельный мир.
Как обычно, капитан поднялся на борт часа за два до отплытия, чтобы в одиночестве изучить карты и проложить маршрут на бейдевинд, но с ним неожиданно поздоровался молодой человек лет под тридцать, бодро представившись:
— Билли Картер, новый старпом.
— Новый кто? — удивленно переспросил капитан Кендалл, рассердившись только из-за того, что раскрыл рот, наполнил легкие воздухом и нашел в себе силы ответить этому нахалу. Картер оказался раскованным парнем с копной рыжевато-каштановых курчавых волос, синими глазами, выразительными ямочками на щеках и веснушками на носу — все вместе производило впечатление ожившего персонажа иллюстрированного журнала. Капитан Кендалл позволял себе разговаривать только со старшими офицерами. На корабле существует строгая иерархия, которую ни в коем случае нельзя нарушать, и он считал, что иерархия эта должна распространяться не только на обязанности, но и на общение.
— Старпом, сэр, — ответил Картер. — Билли Картер. К вашим услугам. Рад знакомству, — добавил он, подмигнув и тряхнув кудрями.
Кендалл нахмурился, потрясенный фамильярностью парня.
— А где мистер Соренсон? — спросил он властно, даже не посмотрев Картеру в глаза.
— Мистер Соренсон?
— Старший помощник Соренсон, — раздраженно пояснил Кендалл. — Он служил у меня семь лет и, насколько я понимаю, должен отправиться в этот рейс. Это подтверждает и судовая роль. Еще раз спрашиваю: где он?
— Боже мой, вы разве не слышали, сэр? — Картер стал яростно чесать голову, словно в волосах пряталась целая колония вшей, которую нужно срочно выскрести. — Вчера ночью его забрали в больницу — орал, как младенец, у которого отняли погремушку. Говорят, разрыв аппендикса. Приятного мало. Рано утром я получил из управления записку — просили, чтобы принял его обязанности на рейс. Сказали, что вас проинформировали. Вы не получали сообщения?
— Меня никто ни о чем не информировал, — ответил капитан. Сердце его упало — он потерял самого надежного коллегу, и тревога за друга завладела им целиком. За семь лет плавания между Кендаллом и Соренсоном возникло взаимное доверие и профессиональное уважение друг к другу. Кроме того, они были завзятыми игроками в покер и часто засиживались в капитанской каюте допоздна за картами и бутылкой виски. Кендалл нередко осознавал, что Соренсон — его единственный близкий друг.
— Черт бы их побрал. Ну и кто вы такой? Какой у вас опыт?
— Я уже сказал, меня зовут Билли Картер, — начал парень, но капитан его перебил:
— Билли Картер? — Он словно выплюнул недожаренный кусок мяса. — Билли? Что это еще за имя для офицера, позвольте спросить?
— Сокращенно от Уильям, сэр. Отцовское имя. В смысле — данное отцом. Самого-то отца звали Джеймс. До него было другое…
— Меня не интересует история вашей семьи, — оборвал его Кендалл.
— В детстве меня всегда звали Билли, — услужливо добавил молодой человек.
— Но теперь-то вы взрослый мужчина?
— Жена говорит, да. — Он опять подмигнул.
— Вы женаты? — в ужасе уточнил Кендалл. Он относился неодобрительно к офицерам, имевшим жену — мерзкое, дурно пахнущее существо. Кендалл никогда не встречал женщины, которая бы его заинтересовала, и с трудом представлял себе ужасы возможной семейной жизни. Ему не верилось, что мужчина способен пойти на такое по доброй воле. Дело в том, что капитан не одобрял женский пол в целом, считая его совершенно излишним довеском.
— Уже два года, — ответил Картер. — И ребеночек на подходе. Должен родиться примерно в конце августа. Даже не знаю — радоваться мне иль горевать. — Он покачал головой и усмехнулся, словно корабельная жизнь сплошь состояла из легкомысленной болтовни. — У самих-то ребятишки есть, сэр? — вежливо спросил он.
— Мистер Картер, уверен, что вы могли бы стать отличным старшим помощником на «Монтрозе», но я, право же, не понимаю, как…