— Известно, что вы конструируете звездолеты, которые можно использовать для ведения военных действий. Известно, что вы уклоняетесь от налогов. Вы подозреваетесь в том, что содержите полицейские силы, в три раза превосходящие легальный максимум, вы обвиняетесь в том, что намереваетесь подавить под себя, требуя при этом поклонения, как минимум четыре нации на Герибали. Этих фактов, подозрений и обвинений уже достаточно, чтобы доставить вас на императорский суд. Если вы станете сопротивляться аресту, у меня имеются все полномочия провести расследование и исполнить приговор. Я обвиняю вас в государственной измене; вы арестованы.
Таласо не переставал улыбаться. Может потому, подумал Рикторс, что он даже не осознает грозящей ему опасности. Или он считает, раз мой тон был таким решительным, он сможет сопротивляться или оправдаться.
— Мистер Ашен, это серьезное обвинение.
— Вы должны немедленно следовать за мной, — приказал ему Рикторс.
— Конечно, я почитаю императора, но…
— Это еще не судебное разбирательство, у меня нет времени выслушивать ваши протесты, и ничего хорошего это вам не принесет. Пойдемте, Таласо.
— Мистер Ашен, у меня тут срочные дела. Я не могу бросить их просто так.
Рикторс глянул на свои часы.
— Любая отсрочка или попытка затянуть время будет рассматриваться как сопротивление аресту, и наказание за такое преступление одно — смерть.
— Вы забыли, — заметил Таласо, — что у вас за спиной стоят три моих охранника, и что сами вы сделали глупейшую ошибку, прибыв сюда, в мой город один.
— С чего это вам в голову пришла идея, будто я один? — спокойно ответил на это Рикторс.
Таласо, похоже, был раздражен; Рикторс знал, ч то это первый раз его противник понял, что где-то сделал промах.
— Вы единственный пассажир, сошедший с рейсового пассажирского корабля.
— Солдаты императора уже установили полнейший контроль над космопортом, Таласо.
— Но ведь это пассажирский корабль! — раздраженно заметил Таласо. — И нечего морочить мне голову. Запечатанный идентификатор свидетельствовал, что это пассажирское судно! Такой идентификатор невозможно подделать…
— По личному приказу императора, — сообщил Рикторс.
— Убейте его! — крикнул Таласо охранникам, стоящим с лазерами наизготовку. Но те уже свалились на землю, находясь под воздействием наркотика, который Рикторс выпустил в воздух из носка своего ботинка, дав сигнал, крепко сжав мышцы своих ягодиц. Вся самоуверенность Таласо мгновенно испарилась, он задрожал, стал громко звать на помощь, одновременно пытаясь вытащить оружие из ящика стола.
— Таласо, вы обвиняетесь в государственной измене и приговариваетесь к смерти; поглядите на меня.
Тот попытался было укрыться за столом; тем не менее, он глянул на Рикторса — всего лишь на мгновение, но и его было достаточно, чтобы выпущенная Ашеном стрелка впилась ему прямо в глаз.
Таласо поднял руку к лицу, но яд подействовал мгновенно. У преступника началась рвота, причем настолько неожиданная и сильная, что тот вывихнул челюсть. Он раскинул руки на столе, но тут начались спазмы. Таласа дергался будто вытащенная из воды рыба; при очередном спазме он рванулся так сильно, что сломал шею. А потом он застыл, волосы смешались с блевотиной; голова висела под таким неестественным углом, что даже невозможно было бы предположить, что это тело совсем недавно еще было живым.
Рикторс поморщился. Его служба в качестве императорского эмиссара не всегда была приятным делом. Тем не менее, он честно исполнял ее вот уже ряд лет, и вот теперь его ждало повышение в дворцовую охрану. Теперь можно было оставить его работу убийцы, весьма неприятное занятие, задачей которого было, чтобы смерть была скрытной и более всего походила на естественную. Рикторс был уверен, что сделался хорошим убийцей, и у него были хорошие друзья среди самой элитной группы — только управлять было гораздо приятнее. Это была та часть его работы, которая ему нравилась намного больше, и слава Богу, что император избрал его, чтобы идти далее этим, а не другим путем.
Ашен повернулся и открыл дверь. К этому времени подошли и другие охранники. Рикторс убил их всех, включая секретаря Таласо, проститутку и смущенного чиновника, который привел его сюда.