— В бою стреляют, Цико, а не присматриваются к врагам… И ты меня поймешь…
Сирена кивнула согласно:
— На фронт?
— Добьюсь любой ценой разрешения партии уйти на фронт. Мое место там… Место каждого коммуниста, какой бы национальности он ни был, — сегодня на фронте…
— А я? — с отчаянием спросила Сирена и бросила взгляд на дочку.
— Тебе работа найдется в тылу… И береги доченьку — она должна выжить в этом страшном урагане, потому что без детей мы как сосны без корней…
Свою группу Олекса формировал, готовил тщательно, обращая особое внимание на отработку действий в боевой обстановке, в тылу у фашистов. Там хоть и родные места, но засели в них враги.
Перед отъездом из Москвы Олексу принял Клемент Готвальд. Готвальд много работал в эти напряженные дни, очень устал, но Олексу встретил приветливо, с тем радушием, на которое был щедр к полюбившимся ему людям.
— Как настроение группы? — прежде всего спросил он.
— Боевое, товарищ Готвальд.
— Надежные люди?
— Верю, как в себя.
— Это хорошо, — сказал Готвальд, — без веры в таком деле нельзя… С кем пойдешь в огонь?
— Михаил Мажорович — вы слышали о нем, инструктор Закарпатского крайкома… На партийной работе в Мукачеве был Самуил Габерман. Третий наш товарищ — венгр из Комарово Дьюла Кеваго, токарь, Хорти бросил его за решетку… Выбрался, в эмиграции в СССР, с первых дней войны добровольцем в Красной Армии. Есть боевой опыт и у Иожефа Деканя — бывший боец Интернациональной бригады в Испании, дважды был ранен. Радистом у нас будет хороший паренек, инженер из Москвы Виталий Розовский.
— Действительно, интернациональная группа… Хорошо подготовились? Времени ведь было в обрез…
— Всему обучились — стрелять, взрывать, прыгать с парашютом…
— Все это пригодится. Но задача твоя важнее. Интернациональный состав группы — не случайность. Центральные Комитеты компартий Чехословакии и Венгрии приняли решение о создании на Закарпатье одного из руководящих оперативных центров для координации действий партизанских групп и подпольных организаций. Ты возглавишь его… Желаю успеха, товарищ Олекса.
Помолчал, совсем просто добавил:
— Пусть тебе повезет…
И вот настала та минута, которая должна была настать… Первой из Москвы уезжала Сирена в город, который еще был тыловым, а завтра там ляжет линия фронта. Олекса прощался с женой у теплушки. На руках у Сирены — дочь, у ног — тощая сумочка. Вагоны, весь вокзал забиты красноармейцами — их ждал фронт — и стариками, женщинами, детьми, уезжающими в эвакуацию.
— Сколько раз мы с тобой прощались, Олекса? — грустно спросила Сирена.
— И всегда встречались! — нарочито бодро ответил Олекса.