– Ты боишься сразиться со мной? Я пожал плечами и рассмеялся:
– Спроси своих четверых сыновей, боится ли сражаться Гор Сильный. Они лежат в своем шатре и крепко спят – но уже больше не храпят!
Я увидел, как побелело ее лицо. Она молчала.
– Ну, хватит, – Прорычал я. – Вставай, ведьма, и иди.
Она без слов поднялась и пошла босиком по льду. Она шаталась, и я видел, что она уже начинает синеть от холода.
Когда мы дошли до середины широкой, открытой всем ветрам равнины, я протянул руку и одним ударом сбил ее с ног.
Дрожа от холода, она продолжала, не отрываясь, смотреть на меня.
– Тебе скоро будет тепло, Гудрун Златокудрая, – заверил я. – Тепло – в голодных волчьих брюхах стаи!
Она ничего не сказала, и я пошел прочь. Добравшись до опушки леса, я остановился и поднял голову. Из моего горла вырвался протяжный, жуткий вой охотящегося волка. Я трижды повторил свой зов, затем присел и стал ждать.
Вскоре в ночном воздухе раздался ответный вой. По звуку я понял, что стая проголодалась. Волки приближались быстро.
Гудрун удалось подняться на колени. Она стояла неподвижно, словно статуя, высеченная из голубого камня.
Появилась стая – поджарые ночные охотники с вывалившимися языками и горящими желто-зелеными глазами. Их серые шкуры выглядели свалявшимися. Видимо, охота в последнее время была неудачной.
Не обращая на меня внимания, волки направились прямо к Гудрун, которая продолжала неподвижно стоять на коленях.
Мне показалось, что она уже замерзла насмерть, но, когда вожак прыгнул, намереваясь вцепиться ей в горло, она уклонилась, схватила волка за задние лапы и начала размахивать им, словно дубиной.
Несмотря на неукротимую ненависть к ней, меня на мгновение восхитила отвага этой обреченной женщины.
Однако ее поступок отсрочил смерть лишь на несколько минут. Вожак вырвался из замерзающих рук Гудрун, и стая окружила ее плотным кольцом.
Но она продолжала бороться. Упав под тяжестью изголодавшихся серых хищников, она вонзила зубы в горло одного из волков.
Это было последнее, что она успела сделать. Мгновение спустя Гудрун уже рвали на куски.
Я сидел, глядя, как рычат и дерутся волки над своей добычей. Через несколько минут на льду не осталось ничего, кроме кровавых пятен и нескольких крупных костей.
Собравшись вместе, волки повернулись в мою сторону, присели на задние лапы, протяжно взвыли и умчались в ночь.
На снегу лежали сверкающие волосы Гудрун, смешанные с застывающей кровью и остатками мозга. Могучие челюсти голодных зверей раздробили череп Гудрун на мелкие кусочки.
Я оплатил свой кровавый долг.