“Хорошо…”. Она бросила взгляд, ее толстый горный хребет между бровями сморщился как жидкий ум, ниже ее черной гривы, через огромное количество технических вариантов, о которых Чакотай даже не подозревал. “Хорошо”, повторила она внезапно, “отключите оружие. Так мы передадим всю мощность двигателям”.
Тувок вежливо поднял голову с изогнутой бровью.
“Рассматривая обстоятельства, я подверг бы сейчас сомнению это предложение”.
“Это имеет значение?” ответила едко Торрес. “Мы не очень нуждаемся в наших щитах или оружии, так или иначе”. Она возвратила несчастный вздох Чакотаю, смотря с угрозой так, что даже ее другая половина клингона, возможно расплавила бы чистый дейтерий.
Чакотай возвратился к своему пульту, поскольку другой залп от судна Кардассиан врезался в их щиты. “Тувок! Закрыть все шлюзы”. Он посмотрел обнадеживающим взглядом на Торрес. “Если Вы можете дать мне еще тридцать секунд в полном импульсе, я выведу нас в Бесплодные земли”.
Лучший из всех возможных вариантов, и тот не очень хороший.
“Варпа нет”, сообщил Тувок. Он казался столь недовольным, как когда-либо мог делать вулканец.
“Бросьте в них последние фотонные торпеды”, сказал ему Чакотай. Его ум уже мчался вперед, чтобы проложить предварительный курс через плазменный штормовой лабиринт Бесплодных земель. “Тогда дайте мне энергию от системы торпед…”.
Уже поздно. Тувок, с щелчком руки запустил боеголовки.
“Торпеды пошли”.
Небольшое судно тряслось при каждом запуске. Вспышки света и грохот торпед, бьющих против непроницаемых щитов Кардассиан, только немного поощряли Чакотая.
“Вы видите какой-либо плазменный шторм впереди?”, спросил он Тувока.
“Один”, ответил Вулканец. “Координаты одни семь ноль четыре три”.
Чакотай единожды коротко кивнул. “Это - то, куда я иду…”.
Судно ответило на его команды как глупый мамонт - медленно, спотыкаясь. Мы должны выбираться отсюда, думал Чакотай, чувствуя себя везучим, как будто это проишествие только что не произошло с ним. Поскольку они опускались на правый борт, скачок невидимой энергии, расплескался против судна как небрежная волна. Отсутствие проклятий и тревог сказало ему, что это не была торпеда Кардассиан.
“Плазма атакует плотность щитов, увеличиваясь на четырнадцать процентов…”.
Темные глаза Тувока остались приковываемыми к его датчикам. “… двадцать…, двадцать пять…”.
Чакотай не нуждался в декламациях Вулканца, чтобы чувствовать растущую ярость в космическом искажении. Это было то, на что он надеялся.
“Держитесь!”.
Катастрофа шторма, глотая их целиком конкурировала с любым взрывом торпед от военного корабля Кардассиан, но это было желанное, знакомое насилие, которое сняло сокрушительный страх с сердца Чакотая, как раз тогда, когда в момент разбило его приборную панель. Порождение вспышек электромагнитного огня корчилось на обзорном экране, хлеща их поврежденные щиты как живыми щупальцами. Атакующая плазма качала, встряхивала и переваливала судно Маквис в предупреждении того, с чем они столкнутся дальше, отклоняясь ближе к сердцу ярости.
Это была та власть Чакотая, которую уважают, и которой он не планировал злоупотреблять. Тщательно продвигаясь между переплетающимися цепкими усиками, он считал секунды, так как последние видимые Кардассианцы стреляли в них, и улыбнулся.
Как будто знающий о мыслях Чакотая, Тувок сам отозвался от оружейного пульта, “Судно Кардассиан не сокращает дистанцию. Они следуют за нами”.