— Ага, и вы тоже! — В моих жилах вскипела кровь. — А что остальные? — повернулся я к ним. До сих пор молчавшие, они один за другим стали сознаваться.
— Ладно. Все подробности запишем на месте. А сейчас закапывайте! Быстро! Раз-два!
Они налегли на лопаты и начали забрасывать ямы землей.
Я уже не кричал. Молча стоял рядом, дожидаясь, когда они закончат свою работу. Потом отдал приказ возвращаться. Да, это большая разница — идти навстречу смерти и возвращаться невредимым.
Вернувшись, я записал их показания. В эту ночь я впервые спал спокойно.
Утром мы отправили их в районный центр и передали в руки народного суда.
После этого я снова почувствовал себя человеком. Я серьезно поговорил с женой, и она вернулась домой.
А через две недели за кружкой пива я рассказывал своим друзьям, что со мной случилось, кто были эти немцы и как мне удалось с ними справиться.
Станек пересек двор. Вокруг тьма: фронт проходил недалеко от Киева, налеты продолжались, и светомаскировку не отменяли. Особенно строго предписывалось выполнять ее бригаде, разместившейся в бывшем артиллерийском училище неподалеку от Печерской лавры и нового моста, который немцы все время бомбили.
Едва Станек вошел в здание штаба, как на плечи его опустились руки Рабаса с такой силой, что он пошатнулся.
— Ну, иди-ка сюда, иди! А то из-за своих проводов не увидишь Москвы! Ты в составе делегации, дружище. Я тоже! — Рабас, не останавливаясь ни на мгновение, выпаливал все новости: — Смотр отменяется! Никаких парадов! Президент в Киев не приедет. Свобода и пятнадцать избранных повезут бригадное Знамя к нему в Москву. Ты не очень замерз? Так слушай, это тебя согреет! Торжественный акт вручения будет происходить в нашем посольстве, мы получим там медали для всех награжденных, а твою президент приколет тебе сам. Ты не оттаял? Тогда слушай еще! За русскими наградами пойдем прямо в Кремль! — Голос. Рабаса гремел, а у Станека тряслись руки. — Что ты на меня уставился? Понимаешь, какая это для нас честь?!
Станек прикидывал, сколько времени они пробудут в Москве. По меньшей мере, неделю.
— А что будет с бригадой?
— Ничего.
Рабас торопливо объяснял, что Свобода попросил советское командование не направлять бригаду на фронт, пока он с делегацией не вернется из Москвы.
«Яна будет в безопасности», — успокоился Станек и восторженно проговорил:
— Карел, я увижу Большой театр?
Рабас рассмеялся:
— А я тебе все о медалях! Дурачина, забыл, что для тебя самое главное — музыка!
Станек стоял с Рабасом в скупо освещенном коридоре, который его фантазия превратила в театральные кулуары.
— Теперь спустись на землю, — теребил его Рабас. — Возьми парадную форму, пару чистых рубашек. У тебя есть?
Станек мысленно покидал кулуары и вступал в огромный зрительный зал — сплошной пурпур и золото.