— У всех шпионы.
— А если бы вы согласились… ну, отдать меня?
— Это ничего бы не изменило. Рано или поздно все равно произошло бы столкновение интересов.
— Он сказал, что договор принес бы нам мир и процветание.
— Он врал или обманывался. Постой. Кто? С кем ты разговаривала, Эля?
Эля замолчала, уставившись в пол. Ковер был украшен повторяющимися узорами, и это почему-то раздражало.
Потом, не поднимая глаз, сказала:
— Я хочу видеть маму.
— Я не могу отпустить тебя, ты же знаешь, — сказал герцог.
— Тогда пусть приедет сюда.
Герцог на миг заколебался. Потом сказал:
— Тебе здесь одиноко. Это естественно. Сейчас я очень занят. Ближе к осени я смогу уделять тебе больше внимания.
— Я хочу видеть маму, — повторила Элька.
— Эля, сейчас это невозможно. Может быть, после.
— Когда — после?
— Эля, ты аристократка. Аристократы подчиняются не своим желаниям, а необходимости.
А Элька всегда думала, что наоборот.
— Почему меня держат взаперти?
— Потому что я не знаю намерений тюленей или террористов. Не хочу, чтобы тебя использовали. Кто с тобой разговаривал, Эля?
Элька продолжала молчать, уставившись в пол.
— Ладно, — сказал господин герцог, — это уже не важно.
Он кряхтя встал из кресла, помассировал поясницу и вышел, пропустив в дверь деловитого Калеба.