— И служебные тоже? Что-нибудь секретное?
— Нет. — Рыдзевский не улыбался. — Личные, но для него важные. Расчеты. Заметки...
— Я надеюсь, что они целы, — сказал Кортель.
— Я тоже... Впрочем, мы это можем проверить до приезда Ладыня. Особняк охраняется?
— Находится под наблюдением.
— Отлично, — Рыдзевский взглянул на секретаршу, и впервые на его лице появилось подобие улыбки. — Приготовь нам кофе, Зося...
— Хорошо, пан инженер... — Она включила чайник и, подойдя к окну, стала глядеть на улицу.
— Воры, наверное, не закрыли за собой двери, — тем же ровным голосом продолжал Рыдзевский. — У меня есть ключ от особняка.
— Ключ? — удивился Кортель.
— Да. — Рыдзевский посмотрел на часы. — Через два часа я еду на вокзал за Алисой, сестрой жены Ладыня. Мне надо отдать ей ключ.
— Вы дружите с Ладынями? — спросил Кортель и тут же почувствовал, что вопрос его наивен.
— Двадцать лет, — ответил Рыдзевский. — Вчера проводил их на аэродром. Туман стоял... Да вы же знаете...
— Знаю, — буркнул Кортель, думая уже об экспрессе Варшава — Щецин. Он на миг закрыл глаза, чтобы представить себе те загадочные прожекторы.
— С отъездом было много хлопот. Целый день пришлось звонить в аэропорт. Наконец узнали, что самолет вылетит в шесть вечера, а вылетел он только около одиннадцати.
— Около одиннадцати... — машинально повторил Кортель и вспомнил показания Ядвиги Скельчинской.
— Ладынь возвращался из аэропорта?
— Да. Рассеянность, пан инспектор. Ездил за портфелем.
— В котором часу?
— Что-то около восьми. Нам сказали, что самолет вылетит не раньше чем через два часа.
— У него была своя машина в аэропорту? Куда же он потом ее дел?
— Разумеется, оставил мне. У меня большой гараж. — Рыдзевский пододвинул Кортелю чашечку кофе.
— Вы видели когда-нибудь их домработницу? — спросил еще инспектор.