- Женщина, ребёнок, - он сложил руки и сделал вид, будто что-то укачивает.
Девушка-привидение уставилась на него. "Если Имо создал весь мир, отчего мы не понимаем друг друга?" – злился Мау.
"Это невозможно, - думала Дафна. – Он что, про ту несчастную женщину? Но у неё не может быть второго ребёнка так скоро! Или он хочет сказать…?"
- Приплыли новые люди?
- Да! – воскликнул Мау с глубоким облегчением в голосе.
- Женщина?
Мау снова изобразил тыкву.
- Да!
- Она… в интересном положении? – это означало "беременна", но бабушка говорила, что воспитанная девушка никогда не должна произносить такие слова в приличном обществе.
Мау, которго бабушка вряд ли отнесла бы к "приличному обществу", явно не понял, о чём речь.
Отчаянно покраснев, Дафна в свою очередь изобразила тыкву.
- Гм, вот такая?
- Да!
- О, прекрасно, - сказала Дафна, ощущая, как внутри нарастает ледяной ужас. – Надеюсь, она очень счастлива. А теперь мне пора пойти умыться…
- Женская половина, ты идти, - сказал Мау.
Дафна покачала головой.
- Нет! Я тут ни при чём, ясно? Я ничего не знаю о… деторождении! – что было не совсем правдой, но она хотела, о, как она хотела, чтобы эта ложь обернулась истиной! Закрыв глаза, она всё ещё слышала… нет! – Я не пойду! Ты меня не заставишь! – Дафна попятилась.
Он взял её за руку, осторожно, но крепко.
- Ребёнок. Ты идти, - голос был таким же твёрдым, как захват на её руке.
- Ты никогда не видел маленький гроб рядом с большим! – выкрикнула она. – Ты не знаешь, каково это!
И тут её ударила мысль: "Он знает. Я же видела, как он хоронил тех людей в море. Он знает. Я не имею права отказаться".
Она расслабилась. Ей уже не девять лет, и она не сидит, скрючившись, на лестнице, и не отодвигается в сторону, чтобы дать дорогу поспешно взбегающему по ступеням доктору с большим чёрным саквояжем в руках. А если уж искать верхнюю точку в бескрайней горной цепи несчастий, то хуже всего тогда была её полная беспомощность.