- Я не верю, это не их ответ, - сказал Мау. – Просто ваши собственные мысли.
- А ты задумывался когда-нибудь, откуда приходят твои мысли?
- Да уж не от демона!
Атаба улыбнулся.
- Посмотрим.
Мау сурово посмотрел на старика. Он гордился этим взглядом. Теперь это был остров Мау. Ему надлежало вести себя, как вождю.
- Я намерен попробовать кое-что, - холодно сказал он. – Ради моего Народа. Если я не вернусь, можете остаться здесь. На Женской половине есть хижины, воспользуйтесь ими. Если же я вернусь, я сделаю тебе пива, старик.
- Бывает пиво, которое есть, и пиво, которому не бывать, - ответил жрец. – Я предпочитаю первое.
Мау улыбнулся.
- Для начала, хорошо бы найти молоко, которое есть, - сказал он.
- Принеси его, демон, - ответил Атаба. – И тогда я поверю во что угодно!
Мау поспешил на Женскую половину, и на этот раз вошёл туда без малейших колебаний. Время дорого. Солнце клонилось к закату, и в небе уже появился бледный призрак луны.
Должно сработать. Но Мау необходимо сконцентрироваться и точно всё рассчитать, второго шанса может не быть.
Для начала, нужно было найти немного пива. Это оказалось несложно. Женщины готовили порцию пивной закваски каждый день, и Мау легко обнаружил тихо шипящий горшок на полке в одной из хижин. В горшке было полным-полно дохлых мух, но это пустяки. Он исполнил необходимый ритуал и спел песню о Четырёх Братьях, как требовалось для приготовления пива. Потом прихватил большую гроздь бананов и несколько пьяных бататов. Клубни оказались старыми и сморщенными, в самый раз для свиней.
Народ был достаточно богат, чтобы купить четыре трёхногих железных котла, и два из них были здесь, на Женской половине. Под одним из них Мау развёл огонь и бросил в котёл бананы и бататы. Туда же добавил пива, подождал, пока овощи немного разварятся и размякнут, а потом размял их в кашицу тупым концом своего копья.
Несмотря на спешку, тени стали уже заметно длиннее, когда он направился к лесу, одной рукой удерживая плетёную сумку для гнилушек, из которой капало пивное пюре, а в другой сжимая небольшой калабаш. Самый лучший, какой удалось найти: кто-то аккуратно выскоблил из тыквы всю оранжевую мякоть, а пустую кожуру осторожно высушил на солнце, так что получился лёгкий и прочный сосуд без трещин.
Своё копьё он оставил, прислонив его к стене Женской половины. Одинокому охотнику справиться со злобной дикой свиньёй такое оружие всё равно не поможет. Разъярённый хряк легко перекусит копьё пополам, или нанижется на него и всё равно будет рваться к тебе – кусающий и машущий клыками комок ярости, просто не желающий признавать, что он уже мёртв. Матки, защищающие своих поросят, были ещё хуже. Так что у Мау был реальный шанс погибнуть, если пиво не подействует.
Наконец, ему хоть немного повезло. Старая толстая свинья с выводком поросят разлеглась прямо на тропе, и Мау заметил её раньше, чем она его почуяла, но это ненадолго, если не соблюдать осторожность. Он замер на месте. Свинья фыркнула и колыхнула своей огромной тушей, не уверенная, стоит ли прямо сейчас бросаться в атаку, однако готовая сделать это при первом же неосторожном движении Мау.
Он вынул из сумки полную пригоршню пюре и швырнул в сторону свиньи. Ещё до того, как его "подарок" упал на землю, Мау бросился бежать, нарочно производя много шума, словно какое-то испуганное животное. Через минуту он остановился и прислушался. До него явственно донеслось удовлетворённое чавканье и ворчание.
Ну а теперь – грязная работа. Мау двигался очень тихо и сделал большой круг, чтобы выйти на тропу выше того места, где залегла свинья. Он знал, что здесь тропу пересекает ручей, и свиньи устроили в нём лежбище. Это было их любимое место, очень грязное. Оно всё провоняло свиньями, и Мау катался в грязи, пока тоже не стал пахнуть, словно дикий хряк.
Пока он крался обратно по тропе, с него комками отваливалась липкая грязь. Зато он больше не пах, как человек. Кажется, уже никогда и не будет.
Старая свинья устроила себе гнездо в подлеске и спала там, похрапывая, словно завзятый пьяница. Вокруг неё весело бегали и дрались поросята.