Со спины беглец казался мужчиной, но выглядел он очень неряшливо, всклокоченные волосы торчали во все стороны, а исходивший от него запах говорил о том, что человек уже много дней не мылся.
Хантсман активировал вокс-передатчик.
— Рубка, говорит офицер Хантсман. На третьей кормовой обнаружен палубный рабочий, мужчина, — передал он. — Судя по форме, он с «Огненного клинка».
Ответ помощника Канта едва пробился через помехи:
— Повтори. Ты сказал, «Огненного клинка»?
— Так точно. Палубный матрос с «Огненного клинка», — подтвердил Хантсман, подходя ближе.
— Это невозможно. «Огненный клинок» только что пришвартовался к нашему доку.
Беглец обернулся, и у Хантсмана по спине пробежал холодок.
Луч фонаря почему-то не мог осветить верхнюю часть лица и глаза, но Хантсман хорошо рассмотрел его рот. Палубный матрос вдруг усмехнулся полусгнившими губами, на которых запеклась кровь.
— Во имя Терры! — выдохнул Хантсман.
Челюсти между тем разошлись еще шире, и между ними показались ряды похожих на иглы зубов. Пальцы вытянулись, превратились в острые когти с засохшей на них кровью. Глаза в темноте сверкнули красным огнем.
Хантсман выстрелил.
Вокс-передатчик на мостике взорвался пронзительными криками и грохотом беспорядочной стрельбы.
— Немедленно вызовите офицера дозора! — приказала Каминска.
Кант согнулся над пультом, но через пару минут поднял голову:
— Адмирал, он не отвечает.
Каминска что-то сердито проворчала и стукнула по кнопке на своем подлокотнике, чтобы активировать другой канал связи.
— Главный док, говорит адмирал Каминска. Приказываю немедленно отойти от «Огненного клинка!» — закричала она.
Никакого ответа. Канал был пуст.
На мостике зазвучали сигналы тревоги. Спустя мгновение «Гневный» содрогнулся от взрыва на наружной броне.
— Адмирал! — воскликнула рулевой Венкмайер. — Я получила сигнал о повреждении брони в районе дока правого борта. Что это может быть?
— «Огненный клинок» обстрелял нас из надфюзеляжных орудий, — угрюмо ответила Каминска.