загривок.
Дальнейший спуск можно было бы сравнить с переходом Суворова через Альпы. Только
время года другое, и вместо снега - сплошная грязища. Серега, больно кусая губы, совсем
выбиваясь из сил и все чаще останавливаясь, упорно тащил свою нелегкую ношу. Но и
речи не могло быть, чтобы смалодушничать и бросить здесь несчастного парня. Он не
раскаивался в своей сегодняшней затее и ни капельки не жалел, что потащил Руську в
такую погоду в лес. Хоть Сережка не был мазохистом, ему отчего-то было даже приятно
вот так жертвовать собой ради своего любимого. Несмотря на дикую усталость и
нестерпимую боль в растянутых мышцах, его изнутри буквально распирало от счастья. Из
сердца шли какие-то необыкновенные теплые упругие волны, ободряя тело и придавая
новые силы.
Часа через два, вконец измучавшись, на пределе последних сил Сергей дотащил-таки
своего друга до корпуса. Они мокрые, грязные и страшные, как два болотных водяных
(если бы в болотах водились водяные) ввалились в холл, насмерть перепугав чистеньких
отдыхающих и надолго лишив дара речи уборщицу.
- Эй! Помогите кто-нибудь! - громко заорал Сергей, - Я не смогу сам поднять его в
номер...
- Что такое? Что с ним? - затараторила, подлетая, администраторша.
- Несчастный случай в горах. Не исключен перелом. Пригласите, пожалуйста, врача.
Номер 412.
Сердобольные мужики помогли дотащить парня в номер и опустили на пол. Под ним
сразу же растеклась рыжая лужица. Сергей намочил банное полотенце и принялся наспех