плавниками.
Костику было не то чтобы страшно, а жутковато от неправдоподобного вида морского
животного с полным крепких заострённых зубов ртом.
Диана, как будто улыбаясь, наблюдала за мальчиком и, видя, какая сложная работа
происходит в нём, всем своим существом пыталась сказать: "Да не бойся ты! "
Страх удерживал от единственного шага, который разделял его и дельфина. Но всё же
любопытство взяло верх. Костик вздохнул, зажмурился, протянул руку к воде и тут же
почувствовал как упругий, будто резиновый, мокрый нос Дианы доверчиво уткнулся в его
ручонку. Он тихонько засмеялся от щекочущего чувства внутри.
У Дианы на морде растянулась улыбка "до ушей". Этот мальчишка очаровал её. Она
оценила то, что маленький ребёнок справился с собой и преодолел страх. Диана читала мысли.
Он гладил её по спинке, которая была не скользкая, как у рыбы, а плотная, эластичная, гуттаперчевая. В какой-то миг, когда взаимное доверие было достигнуто, Диана перевернулась на
спину и, раскинув грудные плавники, как собака, подставила свой белый животик, всем своим видом
говоря: "А теперь почеши пузо!"
Когда Костик совсем осмелел и взобрался ей на спину, она показала всё, на что способна: то, сильно разгоняясь и резко тормозя, поднимала сноп брызг, то раскачивалась, как лодка от ветра, в
шутку пугая Костика. А он, крепко ухватившись за спинной плавник, бултыхаясь и барахтаясь, окатываемый со всех сторон водой, захохатывался от восторга.
Наверное, они могли бы так веселиться весь день, но другим тоже хотелось.
– Диана, рыбка моя, давай ещё три кружочка, и хватит, – попросила её Наташа. Три так три.
Диана в точности исполнила – она послушная девочка.
Но Костик не хотел расставаться с Дианой. Возникшая взаимная симпатия разрушила
барьеры между братьями по разуму. Диана видела в ребёнке чистую, совершенную душу. А он
чувствовал к ней необыкновенное доверие и восхищение, предполагая, что для этого дивного