содрогалось. Меню было расписано по дням, и, зная, что в четверг дают форшмак, он заболевал.
На самом деле. Его бил внутренний озноб. Но бабушка торопилась на работу и не обращала
внимания на его полуобморочный вид. Он понял, что пощады не будет. Никакими средствами и
способами ему не вызвать понимание и милость близких. Даже болезнь не поможет. И загнанный
в узкий коридор, преодолевая себя, шёл в детский сад как на испытание, всё меньше доверяя
окружающим его людям.
А воспитатели, чтобы заставить детей съедать порцию, говорили, что пока кто-нибудь один
не доест всё до конца, никто из-за стола не выйдет. Это было правило.
Костика часто выручал Мишка-толстяк, который, видя, как мучается его товарищ напротив, как-то предложил:
– Не любишь форшмак? Давай сюда! – Воспользовавшись тем, что воспитательница
отвернулась, он поменял тарелки.
Однажды, когда на полдник были бутерброды с маслом и чай, от вида лежащего кубиками
жира Коську передёрнуло. Ни тёти Зины, ни Мишки в тот день не было. У многих детей масло
вызывало отвращение. Намазывая хлеб маслом, они тянули время, потом, зажмурившись, задержав дыхание, откусывали и, скорее хлебнув сладкий чай, проглатывали. Боялись подавиться, но всё-таки ели. И, съев, смотрели на соседей, ожидая, когда другие закончат эту неприятную
процедуру и можно будет выйти из-за стола и пойти играть.
Костик видел, что остаётся последним, рискуя навлечь на себя негодование всей группы, которая начинала тихо ненавидеть слабака. Круговая порука, которой воспитатели повязали детей, заставила его взять ложку, подцепить ею масло и …положить в рот. Все смотрели на него, представляя, как это противно… Вот оно попадает на язык.., вот оно начинает таять… Ещё
секунда – и… масло выталкивается назад судорожными спазмами прямо на сидящих за столом.
Ответная реакция не заставила ждать. Воспитателям пришлось мыть и переодевать всю группу до
самого вечера.
А он всей душой возненавидел детский сад.
Глава 9. ПРОФКОМ
В целом жизнь Костика была предсказуемо однообразна и безрадостна. События в ней