И все же положение оставалось крайне напряженным. Белополяки тянули с заключением мира. Антанта снабжала Врангеля всем необходимым.
Казалось, Перекоп неприступен. Белые отсиживаются в укрытиях, обнесенных многими рядами колючей проволоки. Пулеметы и орудия заранее пристреляны. А нам нужно наступать по открытой степи, изрезанной балками. За два дня до наступления на передовую прибыли посылки с теплыми вещами — это нам посылали подарки рабочие Москвы и Петрограда. Фуфаек и рубашек было вдосталь, а вот обуви маловато. То и дело приходилось кого-то отправлять в госпиталь с отмороженными ногами…
Подумал об этом и вдруг почувствовал, что у самого ноги занемели. Притопнул раз, другой. Вдруг слышу, кто-то бежит вдоль плетня, хрустко трещит ледок под ударами каблуков.
— Стой!… Кто таков?!
Вижу совсем молодого паренька, недавно прибывшего в нашу роту, — Семена Бушуева. Держит винтовку наперевес и, видно, сильно запыхался, пока бежал.
— Ну, что тебе?
— Меня до тебя послал Кириллов! Иди, говорит, на подмену, а Круглова пошли в штаб! К овражку.
К овражку? В штаб дивизии? Удивительно!…
— А зачем — не говорил?
— Ты, говорят, из этих мест?
— Мелитопольский. А что?
— Иди! Иди!… Поторапливайся.
— Пароль знаешь?
— Знаю… Список патрулей давай.
Отдал я ему список и пошел к овражку.
«Вот, — думаю, — беда. Вызовет еще к себе Фрунзе, что я ему скажу?! Да и показаться в такой обувке — срамота».
У домика сразу ощутил присутствие большого начальника. Много верховых коней, автомобили. Группами стоят бойцы.
Кириллов возник из тьмы внезапно. А может, я, заметив, как в темноте встрепенулся уголек цигарки, сам двинулся в ту сторону в смутной надежде, что и мне перепадет разок затянуться.
Кириллов не курил. Он тянул на плече какой-то тяжелый сверток, направляясь к штабу.
— Круглов! — увидя меня, он приостановился и перекинул сверток на другое плечо, видно, тащил издалека, а тяжесть немалая.
— Давайте подсоблю, — отозвался я.
Его голос внезапно подобрел: