Все промолчали, но мысленно наверняка согласились с Бурым. Сейчас сидя в западне, и немного подумав, что называется задним умом, они действительно не могли понять, на что они собственно надеялись, ввязываясь в эту в высшей степени авантюрную авантюру?
И ведь не просто пошли, а просто слепо последовали за своим командиром, понадеявшись на его специальные знания и опыт в данной области спецопераций. Ведь никто даже не поинтересовался, а как они собственно будут отходить с пленными, если тех удастся взять? А сейчас думать уже поздно. Остается только, как раньше верить своему командиру. Ничего другого им не остается.
— Занять круговую оборону, на. А кто каким местом думал, будете потом выяснять, на, если это думающее место сумеете сохранить. А чтобы его сохранить, на, вы должны быстро выполнять мои приказы, на. Возможность выхода еще есть, на…
— Какие?!
— Сыть, на! Занять боевую позицию и не отсвечивать, на!
Бурый подчинился и прильнул к окну, зло передернув затвор автомата.
Заречный оставшись один вынул из кармана рацию и, покрутив настройки, стал вызывать уже знакомого Жнеца:
— Жнец, здесь Сокол-два, прием… Жнец, Жнец, здесь Сокол-два, прием…
Но в ответ рация лишь издавала пощелкивающее шипение. Комбат не сдавался и перепробовал еще несколько частот, пытаясь вызвать не только Жнеца, но и штаб, но результат оставался тот же. Рация издавала лишь помехи.
— Глушат суки, на… — ругнулся Заречный, оставляя рацию в покое. — План "Б" также полетел коту под хвост, на…
— А в чем он заключался? — поинтересовался Вадим.
— В вызове огня на себя, на…
Куликов вздрогнул, но согласился, что этот вариант мог бы сработать. В свое время, когда он подвязался в разведчики и китайцы их зажали в горах, вызванный огонь на себя, позволил отряду унести ноги.
— А плана "В" случайно нет?
Комбат не ответил, только зло сплюнул. Вадим отвязался, понимая, что на Заречном как на командире отряда, сейчас лежит вся ответственность за операцию, точнее ее провал. Это нелегко. Нужно что-то придумать, а в голову, похоже, ничего не лезет.
Китайцы, окружив здание, в котором спрятались штрафники, пока не предпринимали попыток штурма. Их медлительность скоро прояснилась. Через минуту раздался усиленный мегафоном голос. Оратор с сильным акцентом, так что его едва можно было понят, потребовал:
— Рюсские… отпистити плинникоф и вам соханят зисть… Пофторию… сдафайтись и ви останитись живи…
— Ага, так я и поверил.
— Даем вам минута на расмысшлиния…
— Время тянут, суки, на…
— Что будем делать командир? — глухо спросил Гном. — Их там как грязи… Даже если все пули что у нас есть, попадут точно в цель и ни одна не пропадет, а каждая граната убьет десяток китаез, их там все равно останутся сотни.
— Ну не сдаваться же, на? Или ты предпочел бы этот вариант, на?