— Время, на, — напомнил важный фактор комбат. — Мы потеряем много времени.
— Ну да…
— Теперь ты, на, — повернулся Заречный к пленнику. — Ты все еще хочешь нам помочь, на?
— Да… — кивнул Уси Нанкин. — Я помогу провести вас к штабу.
— Тебя не смущает, на, что пока мы дойдем до штаба, может погибнуть не один десяток китайских солдат, на?
— Смущает, но это цена, которую я заплачу… В конце концов, они так или иначе обречены на гибель в этой бойне… Эти несколько десятков солдат станут той ценой, что возможно как-то помогут остановить войну и дальнейшую гибель китайских граждан… Более того, избавить нас от внешнего управления этих серолицых. По крайней мере, я на это очень надеюсь. Поймите, мой народ обречен, так же как и ваш и прочие, но еще не догадывающиеся о своей судьбе. Мы лишь расходный материал…
— Ладно, на, мы помним твою точку зрения по поводу этих серолицых… Теперь конкретно по штабу. Сколько там человек ошивается в среднем? Какова охрана?
— В штабе, в основном, высший офицерский состав, ответственный за взятие города и обслуживающий персонал. Генерал Хунь Джон…
— Численность, на, — напомнил комбат. — Имена нам не важны.
— Около тридцати человек.
— Нормально, на. Охрана?
— Непосредственно в штабе ее нет. Поблизости тоже. Иначе это может демаскировать штаб.
— Логично, на. А где они, на?
— Располагаются небольшими группами по десять-двадцать человек, через несколько зданий от штаба, в подвалах. В непосредственной близости ходят патрули от трех до пяти человек.
Заречный снова обернулся к штрафникам.
— Ну что, на, все ясно, ложитесь отдыхать, ночью нам потребуются силы. До завтра, как я узнал, на, нас точно никто с места не сдвинет. Сначала, как всегда, первыми перегруппируются благонадежные, на, а потом уже мы.
Никто спорить не стал. Дюжина добровольцев, идущих на смерть, тут же стала укладываться спать во все том же подвале разрушенного Театра оперы и балета. Рев ракет "катюш" и более тяжелых РСЗО, стрельба из пушек, гул далеких и даже близких взрывов доносившихся до ушей уже давно никому не мешал быстро засыпать. Даже беруши не требовались.
Сны не снились, ни плохие, ни хорошие. И это хорошо в любом случае. Хорошие сны не будоражили разум, заставляя особенно остро чувствовать диссонанс между благостными сновидениями и жестокой явью. Ну а кошмары вряд ли кто-то хочет видеть каждый раз закрывая глаза и… открывая их.
— Подъем, на…
Комбат сказал негромко, гораздо тише, чем гомонило несколько штрафников за столом, поедая сухпайки и играя в карты, что группе спящих добровльцев нисколько не мешало, но с командой бойцы почти одновременно открыли глаза и начали подниматься.
— Сейчас девять часов вечера, на, стемнело и более того, пробрасывает снежок. Он скроет нас как от своих, на, так и от чужих. Напоминаю, на, что операция командованием не санкционирована, потому можем огрести по самые помидоры от обеих сторон, на. Взяли все необходимое и на выход.
Штрафники подхватили мешки с трофейным обмундированием, оружие и поспешили за комбатом на воздух.