"Сумел, — подумал с холодной яростью Куликов. — Не мог не суметь… Он боролся до конца и если свет сварки потух, то значит он сам прекратил работу…"
Вадим развернулся и поспешил в рубку управления, хлюпая в теплой воде, вылившейся из системы охлаждения корпуса, она просто не успела как следует нагреться за сто метров погружения. У него осталось очень мало времени. Надо спешить, пока они не жахнули еще для надежности. До цели осталось не так уж далеко…
Куликов вскочил в командирское кресло и, не обращая внимания на все мигающие красные лампочки, включил двигатели фрезеров и шнека на полную мощность. К счастью энергии хватало, значит Коростин действительно не только заварил пробоину, но и долил воды из резервной емкости.
Продолжала орать сирена, перемигивать лампочки, сигнализируя о критических неисправностях. От сильнейшего сотрясания отключились гироскопы, но Вадим вел субтеррину к цели, выдерживая курс. Тут главное, никуда не сворачивать.
Один, два, три, пять, десять, пятнадцать километров. До цели осталось всего ничего. Еще немного и Вадим начал всплытие…
Китайцы уже не могли применить ядерную бомбу, они тогда сами бы уничтожили свою установку, а ничто другое еще не могло достать "Крот".
Все. Он рядом с целью. Вадим остановил древний избитый, но верой и правдой прослуживший подземоход.
Вадим, оставив пост, поспешил в десантный отсек. Тут лежала раскуроченная ядерная мина с самодельным таймером. Нужно только вынести бомбу, завести часы-таймер и убраться как можно дальше и глубже, на двести, триста метров…
Но Вадим не спешил. Риск неудачи слишком велик.
"Что если она не сработает? — подумал он. — Что если она по закону подлости откажет в последний момент?! Ведь уже не вернуться и ничего поправить не удастся…"
Куликов сидел и смотрел на мину.
Умирать не хотелось. Очень чертовски хотелось выжить и вернуться. Увидеть жену и сына… И ведь есть же такой шанс!
Куликов даже достал фотографию Елены с ребенком Вадимом-младшим на руках.
Но есть и шанс обратного, что мина не сработает и тогда уже ни он не вернется, ни жене с сыном не жить. Даже не из-за гонения китайцев, а из-за применения средств генетического поражения, что расставили группы вроде той, что командовал Коржаков. Они окажутся между молотом и наковальней.
Слишком многое зависит от этого взрыва. Жизнь жены и сына. Страны, наконец… А потому, чтобы все получилось наверняка, нужно взрывать так… вручную.
Куликов посмотрел на бомбу и самодельный таймер, словно увидел впервые. Отсоединил контакты, отбросил в сторону часы и взял в каждую руку по проводку.
— Где ты Смерть?.. Помнится, мы заключили договор! Так иди же ко мне! Я его исполняю!
Но руки словно свело судорогой. Застыли, будто наткнулись на невидимое препятствие. Жажда жизни, желание узнать, чем все закончится, напомнили о себе. В последний момент попытался вмешаться инстинкт самосохранения…
И тут вспомнились неизвестно где и когда слышанные или прочитанные им стихи:
Все мысли исчезли, как по мановению руки, и на душе стало как-то необычайно спокойно и легко.
Вадим, снял маску, ровно вдохнул удушливый полный влаги и радиации воздух, и на выдохе, прошептав последнюю строчку, замкнул контакты.
С легким треском сверкнула крохотная искра…