— Нуда, конечно… — Она вздохнула с облегчением, хотя такой ответ не очень-то ее устраивал. — Спасибо…
— И я бы скорее убил его прямо здесь, чем позволил бы прикоснуться к тебе.
Кенна не понимала, отчего к глазам ее подступили слезы. Но, сколько она ни моргала, слезы подступали вновь и вновь.
— Сегодня по крайней мере мы нормально поедим, — проворчал Финли, усаживая ее за стол в самом дальнем углу.
— Да…
Она даже не пыталась утирать слезы, обильно струившиеся по щекам.
— Кенна, почему ты плачешь?
— Я не плачу. Садись.
Она чуть подвинулась на скамье. Он внимательно посмотрел на нее:
— Девочка моя, что тебя расстроило?
— Ничего. Я только… Ты так хотел уехать отсюда, а я…
До чего она докатилась, если может плакать от благодарности только из-за того, что с ней не обошлись как с никчемной шлюхой.
— Я думала…
Он прикоснулся к ее волосам, и от этого прикосновения ей сдавило грудь, и слезы побежали по щекам еще быстрее.
— Поверь, Кенна, — прошептал он, погладив ее пальцами по виску, — я ни за что не отдал бы тебя ему.
Она кивнула, крепко сжимая губы, чтобы не разрыдаться.
— А ты думала, что я тебя отдам?
— Я не знаю… Наверное, я совсем… потерялась в этой жизни. Я больше не верю в доброту. Не узнаю ее, если с ней сталкиваюсь.
— О Господи, девочка моя… — Он присел с ней рядом и заглянул ей в глаза. — Но я-то… не добрый человек.
— Ты был добр ко мне с того момента, как мы встретились впервые, Финли Маклейн. А я теперь… Я не знаю, что делать с твоей добротой.
— Нет, я не добрый, — прошептал он со вздохом.
— То, о чем ты рассказал мне сегодня… Ты допустил ошибку тогда, много лет назад. Ужасную ошибку. И ты пытаешься ее исправить. Поэтому ты не чудовище.