– Слушаю вас, координатор Кабан.
– Стоящая против нас Шестая виргинская пехотная рота «выходного дня» вызвала подкрепление – род-айлендскую артиллерийскую батарею и Первый массачусетский кавалерийский эскадрон.
– Чтоб им пусто было, этим мятежным бездельникам!
– Ваши рекомендации?
– Продолжайте прослушивание. Если начнется заварушка, снимайтесь с места.
– Вас понял. Конец связи. Кобьен.
После того как был съеден последний сухарь и выпита последняя кружка цикория, полковник Хазард объявил отбой. Бойцы забрались в свои крохотные пятисотдолларовые копии палаток времен Гражданской войны, поплотнее закутались в грубые шерстяные одеяла, спасаясь от ночной прохлады, и один за другим погрузились в беспокойный сон. Нельзя было забывать о том, что на рассвете сюда вернутся ненавистные северяне. Они не появлялись здесь с тех самых пор, как беспощадные головорезы Сорок восьмого пенсильванского батальона пробили туннель под фортом конфедератов и заложили в фундамент восемь тысяч фунтов черного пороха, взрыв которого отправил к праотцам три сотни повстанческих душ и вырыл злосчастный кратер, которому исполнилось ни много ни мало сто тридцать лет.
Тогда противники не стали дожидаться рассвета: они добрались до фундамента форта задолго до того мгновения, когда земли коснулись первые лучи солнца.
Вооружившись кружкой кофе, на дежурство заступил капрал Прайс. Он прислонился к дубу и прислушался к урчанию своего желудка, который, натужно борясь с беконом и сухарями девятнадцатого столетия, пытался пропихнуть их сквозь пищеварительную систему, привыкшую к кулинарным изыскам двадцатого.
Где-то в темноте хрустнула ветка. Прайс, подхватив свой «харперз мини» ручной работы, двинулся на звук и негромко воскликнул:
– К-кто там?
В ответ раздался выстрел. Пуля удивительно отчетливо ударила в подпорку мушкета, сломала ее и раздробила правую руку парня.
Все существо Прайса пронзила мучительная боль; капрал отшатнулся назад, споткнулся и, как слепой щенок, пополз по земле. Когда в глазах у него прояснилось, взору предстала ужасная картина.
Из густой чащобы появились мужчины с суровыми лицами, на всех – синие мундиры с ярко-голубой каймой и золотыми шевронами. Они неумолимо приближались к раненому, целясь в него из мушкетов.
– Вы... вы из Первого массачусетского? – спросил Прайс, проглотив застрявший в горле комок.
Прежде чем ему ответили, послышался знакомый голос:
– Где ты, Прайс? Отзовись!
– Полковник Хазард! – завопил капрал. – Это те самые чертовы янки!
– Что?
– Проклятые янки! Они пришли раньше, чем их ждали! Они стреляют свинцовыми пулями!
Целый рой смертоносных шариков, устремившись к голове капрала Прайса, расколол его массивный череп, словно глиняный кувшин.
Так началась Вторая битва при кратере.