От мысли о том, чтобы прижать Робин к стене, у меня дрожь по спине прошла.
Очень-очень хороший вид дрожи.
Я закрыла глаза, пытаясь успокоить рваное дыхание.
Стоп. Это что-то новенькое. Видимо, за последние несколько часов я прошла путь от подростка, мучимого желаниями, до видео с рангом NC-17.
– Даже не знаю, жалеть ли того, о ком ты сейчас думала, или безумно ревновать к нему.
Я в панике распахнула глаза, низкий хриплый голос застал меня врасплох. Робин стояла рядом со стулом, задумчиво глядя на меня сверху вниз.
Видео снова начало прокручиваться в моей голове, и я отвела глаза.
– О чем ты говоришь? – Шедевр невнятного бормотания.
– Ты выглядела… – Робин надолго замолчала, и я рискнула поднять глаза. Она все так же смотрела на меня. – …голодной.
Я кашлянула.
– Должно быть это потому, что я пропустила завтрак. – Я болезненно улыбнулась, поднимаясь на ноги, прежде чем мой мозг решит добавить к видеоряду картину Робин, возвышающуюся надо мной.
Она смотрела на меня еще одну долгую секунду, после чего перевела взгляд на стул.
– Милый стул.
– Вообще-то довольно удобный. – Я махнула рукой в сторону площадок. – Хотела скрыться от шума.
– Я слышала кое-что об этом стуле. Вообще-то я слышала, что Чэд и Лиз…
– О, Боже, – застонала я, начав отряхивать штаны. – Фу-фу-фу-гадость-гадость…
Громкий довольный смех Робин прервал мои движения, как и любые движения в пределах слышимости.
У нее фантастический смех.
– Попалась, – подмигнула она, направляясь к площадке своей шикарной походкой.
"О, милая. Ты и не представляешь насколько".
Улыбнувшись сама себе, я последовала за ней.
– Стоп! – Снова завопил Крэйзик, и я заскрежетала зубам, отстраняясь от Робин и поворачиваясь к режиссеру.