– Да, – сказал я. – Она очень храбрая. Она ни разу не заплакала, а нога, наверное, здорово болела.
– Ты умеешь хранить тайну? – спросила она и торопливо добавила – Это очень важно! Ради нее, Дэвид!
– Да, конечно, – ответил я не совсем уверенно, потому что не догадывался, о чем идет речь.
– Ты видел ее ногу? Ее пальцы? – дрожащим голосом спросила миссис Уэндер. Я кивнул. Она побледнела, но справилась с собой и твердо сказала:
– Вот это и есть то самое, что нужно сохранить в тайне, Дэвид. Никто больше не должен знать об этом. Знаешь только ты, если не считать меня и отца Софи. Больше – никто. Никто и никогда…
– Хорошо, – сказал я.
Она замолчала. Я снова попытался проникнуть в ее мысли, но чувствовал все ту же смутную и мрачную тревогу.
– Это очень, очень важно! – прошептала она, стискивая руки. – Как бы мне объяснить тебе это!
На самом деле ей не надо было ничего объяснять. Я всем своим существом ощущал, насколько это для нее важно. Мне все не удавалось успокоить ее мысленно, поэтому я громко и твердо сказал:
– От меня никто ничего не узнает… Никогда!
Однако я чувствовал, что тревога не оставляет ее, даже растет. Слова, которые она произнесла, были намного бесцветнее и слабее ее мыслей.
– Если кто-нибудь узнает о Софи, – запинаясь сказала она, – они… они обойдутся с ней жестоко. Этого не должно случиться!
Мне вдруг показалось, что я отчетливо вижу у нее в груди острую железную занозу, которая рвет и терзает ее сердце.
Я спросил:
– Это из-за того, что у нее шесть пальцев?
– Да.
– Я обещаю! Если хотите, я могу поклясться…
– Нет, нет, – вздохнула она. – Мне довольно твоего обещания.
Забегая вперед, могу сказать, что я сдержал свое слово и даже Розалинде не открыл этой тайны, так поразила меня непонятная тревога миссис Уэндер.
Она продолжала грустно и, как мне показалось, все еще недоверчиво смотреть мне в глаза. Я почувствовал себя неловко. И тут она улыбнулась, словно вся тяжесть вдруг упала с ее души.
– Все в порядке, – сказала она. – Мы будем держать это в тайне. Даже между собой никогда не будем говорить об этом. Ладно?
Я утвердительно кивнул.