— Слушай, — учитель подмигнул художнику, который от волнения опустился на траву рядом с левым сапогом стоявшего на посту полицейского, — а царский сын тебя не устраивает?
— Не сбивай меня с толку. Какой де это царь, если не им все кончается. У царя нет сына. Подумайте.
Все подумали.
— А ведь у царя действительно нет сына.
— Шла бы ты в другое государство, — вмешался полицейский, — сколько от тебя несчастий! Ищи себе другого царя и морочь ему голову.
— Хам. Я здесь живу. Мне нужен лишь наш государь. А других стран нет на свете. Подумайте.
Все подумали.
— А ведь действительно нет.
— А переселяйся ко мне, — предложил художник, так и сидевший у ног блюстителей порядка, — мы венчаться не будем, и при первой же возможности ты выйдешь замуж за царя.
— Ты глуп во всем, что не касается твоего гения. Художник не заменит царя даже на время. А потом что? У меня будет художник, значит, от царя мне достанется царство без художника. Не обижай меня, нищую девушку.
А в двух шагах, под кустом, заседали демократы.
— Вы только послушайте, что говорит эта гнусная монархистка! Эй, разве царь хозяин земли?
— Конечно, уважаемый председатель.
— Не совестно тебе лизать подножие трона этого мрачного деспота?
— Не совестно. Я невеста его.
Демократы обиделись и ушли заседать под другой куст, подальше.
— Ну разве так можно, — пожурил сиротку учитель.
— Если победят эти болваны, я кончу в публичном доме.
— Почему? — оживился художник.
— Царство общее, значит, и я общая?
— Очень ты нам нужна, — послышалось из‑за куста.
Сиротка зевнула и пристроилась спать у стены дворца.