— Начальник конвоя, я рад сообщить, что теперь могу принять ваш рапорт.
Человек на экране уже хотел нахмуриться, но передумал. Большинство капитанов принимали рапорты о текущей обстановке не так часто, Коупленд же запрашивал их каждые тридцать или сорок минут, используя практически как мантры. Они помогали ему сосредоточиться.
Начальник конвоя проверил показания приборов:
— До прибытия на Анубис четыре осталось два часа двенадцать минут. Системы управления в порядке. Со времени последнего сообщения инцидентов не произошло. Но…
— Принято.
— Тем не менее я со всем уважением хочу снова вас попросить подойти ближе. Нам нужно нормальное сопровождение.
— Со всем уважением я вынужден вам отказать.
— Коммандер, этот груз срочно необходим на Анубисе четыре.
— Будьте точнее. Вы направляетесь на спутник Анубиса четыре. И там вас ждут ровно с таким же нетерпением, как и во все прошлые разы.
— После Ее появления все изменилось. Мне нужно напоминать, что вы сами вызвались сопровождать этот конвой?
— Я вызвался потому, что было политически невозможно приказать менее крупному кораблю отправиться на такое задание.
А про себя добавил, что у других кораблей не осталось бы даже шанса, если бы Она вдруг появилась тут, а я не посылаю других на верную гибель, когда могу сам отправиться на, возможно, не столь верную.
— Капитан, если вы не подойдете ближе, я буду вынужден предположить, что вы используете нас в качестве приманки! Вызываете противника на атаку.
— Едва ли я смогу вас защитить, если нападение не произойдет.
Он отключил связь до того, как начконвоя смог бы увидеть за умным ответом явное «Да, это так». Когда маленький экран потух, Коупленд просканировал неподвижно застывшие силуэты офицеров на признаки хоть какой-нибудь реакции. Ничего не увидел. Они точно знали, что он имел в виду, но спиной чувствовали его взгляд и предпочитали дальше играть роль картонных трафаретов.
— Пилот, он сказал, что до Анубиса четыре осталось два часа двенадцать минут. Это точные сведения?
— Да, капитан.
— Слишком долго.
— Быстрее конвой идти не может, капитан.
Коупленд презрительно фыркнул, причем настолько сильно, что все его тело вздрогнуло, а вслед за ним заскрипело анатомическое кресло, на котором неопрятно и несимметрично развалился командир. За последние часы этот треск стал чуть ли не вторым голосом, предвещая и эхом провожая все смены настроения (и позы, что было одно и то же) капитана, подобно фамильяру. Услышав знакомый звук, офицеры на мостике всякий раз напрягались, потом пытались расслабиться, а затем напрягались еще больше, на случай если командир заметил их беспокойство до того, как они успели его скрыть. Процесс стал сродни вечному двигателю.
Некоторые члены команды полагали, что мозг Коупленда настолько же маленький, насколько огромно его тело, другие же считали капитана настолько же сообразительным, насколько тяжеловесным он был. Он знал о мнениях экипажа, но предпочитал в равной степени игнорировать оба.
Системы Анубиса и Изиды раньше принадлежали шахранам: обе были гораздо больше мелкой Баст, но значительно меньше Гора, где располагалась Шахра.