— Добби, зачем надо было приходить так рано? — сонным голосом спросил подросток.
— Еще солнце не успевает показаться над горизонтом, как наш новый временный директор заставляет нас приниматься за работу, чтобы мы с самого утра готовили еду для этого стола, стола факультета Слизерин, сэр. В оставшиеся полчаса до начала завтрака мы должны приготовить еду для остальных трех столов, сэр Гарри Поттер. Но мы успеваем приготовить только то, что вы сегодня увидите на своих столах. Мы долго рассчитывали этот рацион, поэтому сразу я могу это вам сказать, сэр, — пожаловался домовой эльф, и в его больших глазах мелькнули слезы.
— Понятно. Я и не требовал с тебя, или с какого-нибудь другого домового эльфа оправдания за нашу еду. Я прекрасно понимаю, что все это связано только с нашим новым временным директором. — Гарри вознамерился снова лечь спать, но вдруг вспомнил одно слово Добби. — Постой! Ты сказал, что профессор Снейп — временный директор Хогвартса!
— Сэр, я такого не говорил.
— Ты ведь сказал — новый временный директор, — возразил Гарри.
— Вот так я сказал. Вот что именно я вам хотел сегодня сообщить. Я вчера абсолютно случайно подслушал разговор нового директора замка и вашего декана. Они сказали только то, что профессор Снейп сейчас только временный директор. Больше ничего услышать я не успел — мне надо было срочно выполнять свои дела, — ответил домовой эльф.
— Но как это понимать?
— Извините, сэр, но больше я ничего не успеваю вам сказать — мне пора выполнять свои обязанности. Мне пора спешить на кухню, чтобы вы вообще ели сегодня на завтрак хоть что-нибудь, — сказал извиняющимся тоном Добби.
— Добби, постой, — попросил Гарри.
— Я вас внимательно слушаю, сэр?
— Пообещай мне, что будешь рассказывать мне о любых изменениях, о каких только узнаешь, — попросил Гарри.
— Обязательно, сэр.
Гарри посмотрел на исчезающего Добби, и только сейчас заметил, что он уже не единственный, кто не спит в спальне.
— Зачем он приходил? — спросил Рон без своего обыкновенного утреннего приветствия.
— Скажу чуть попозже — когда с нами будет Гермиона. — ответил Гарри, и стал надевать обыкновенную черную школьную мантию. До завтрака осталось не больше получаса, за это время можно немного почитать в гостиной комнате.
Профессор МакГоннагал начала этот учебный год с несвойственной ей приветственной речью.
— Уважаемые семикурсники! Я полагаю, что вы с полной серьезностью ступили на седьмую ступень обучения в нашей школе. Вам предстоит последний год. Но это будет далеко не так легко, как обычно. Вам предстоит самый сложный год обучения. Вам предстоит многое выучить и многое повторить, чтобы пройти экзамены. Тогда, только тогда, вы сможете назвать себя полноценными и обученными магами. Вы сможете спокойно использовать волшебство, не опасаясь того, что вы можете получить письмо с совой от Министерства Магии с предупреждением. Этот год будет для вас самым сложным, но я надеюсь, что каждый из вас лично приложит руку к тому, чтобы в Гриффиндоре в этом году было очень много отличных выпускников. Удачи вам, — она села за свой стол.
Она даже смирилась с тихим шепотом в течение нескольких минут, который обсуждал ее речь.
Потом МакГоннагал встала из-за стола, и прошла к своему обычному месту на уроке. В воздухе загорелись огненные буквы, которые сложились в неизвестное до этого дня заклинание: «Эртонилос».
— Это заклинание позволяет превращать любой предмет в такой не магический, в какой хочет произносящий это заклятье. — сказала профессор МакГоннагал. — Кто желает попробовать?
За несколько минут в классе поднялось только две руки — рука Гермионы, и, как ни странно, рука Невилла.
— Мистер Лонгботтом, прошу вас. Превратите, пожалуйста, ваш учебник в какой-либо предмет, — попросила профессор МакГоннагал.