— Моя лучшая подруга недавно умерла, — слова до сих пор кажутся нереальными, когда я их произношу. Они ощущаются чем-то нереальным, даже когда я просто думаю о них.
Макс выпрямляется, и выражение самодовольства на его лице сменяется на что-то более приветливое.
Я продолжаю:
— У нее есть список желаний, который она хотела, чтобы я выполнила для нее, — я колеблюсь. Это неправильно, раскрывать ее секрет, но уже слишком поздно. Я не могу заставить себя произнести эти слова, поэтому, просто протягиваю ему конверт.
Он читает его, приподнимая брови. Переворачивает записку и дочитывает сзади, затем разражается смехом.
— Ты это серьезно? — спрашивает он.
— Да. У меня есть целая коробка с такими конвертами, я должна выполнить одно задание, чтобы потом перейти к другому. Это первое.
Гладкая кожа его шеи покрывается пятнами. Он покраснел? Трудно сказать из-за всех этих татуировок. Он уставился на листок, избегая зрительного контакта. Сколько бы самоуверенности у него не было, казалось, от нее и след простыл, сменившись на что-то, что больше напоминает застенчивость.
— Может быть, это даже не обо мне, — говорит Макс. — Здесь работают и другие мастера.
Но он единственный у кого рабочее место у окна. И единственный, кем я восхищалась в баре той ночью.
— Поверь мне, это ты, — говорю я.
Эта застенчивая улыбка возвращается, и он снова смеется, удивительным и глубоким звуком.
— Послушай, — говорю я. — Я пойму, если ты не хочешь…
— Я сделаю это, — перебивает он.
Мой желудок ухает вниз, словно я падаю с самой высокой американской горки в мире. Из-за того, как он обращался со мной, я была уверена, что ему это будет не интересно.
— Сделаешь? — спрашиваю я недоверчиво.
Он пожимает плечами, и дерзкая улыбка возвращается.
— Конечно. Почему бы и нет?
— Хорошо. Когда?
Он смотрит на свои часы.
— У меня сейчас есть окно между клиентами.
Мой желудок продолжает свое резкое падение, извиваясь и вращаясь вниз по спирали.