— Ну как, вам обоим такой план по вкусу?
Старший мальчик аккуратно сложил карту и спрятал ее в карман.
— Да, спасибо большое.
Он безмятежно улыбнулся. Я уже успела заметить, как умело Пол маскирует свои чувства: по лицу его совершенно ничего невозможно было прочесть. Необычное качество для ребенка его лет, что и говорить, и про себя отметила, что за Полом нужен глаз да глаз.
— Ну пойдем, пойдем же! — заныл Джеймс и, не дожидаясь ответа, схватил меня за руку и потащил в гостиную, где я велела мальчикам подождать, пока я договариваюсь с миссис Малбус насчет нашего пикника. По счастью, Дженни услали в деревню с каким-то поручением, так что вместо обычных криков и споров, какими сопровождались визиты в кухню, звучали жалобы миссис Малбус на медлительность и неисправимую леность судомойки. Я сочувственно внимала сетованиям поварихи, а она между тем, нимало не возражая, запаковала нам в корзинку сандвичи, ломти жареной курятины, хлеб, сыр, пирожки со свининой и фрукты для нашей послеполуденной авантюры. И в придачу даже выдала плотное одеяло.
Я забрала мальчиков, мы вместе вышли через заднее крыльцо и на опушке леса присмотрели себе поросшую травою лужайку, все еще залитую солнечным светом. Погода стояла не по сезону теплая, невзирая на неизбежное приближение зимы. Я расстелила на земле одеяло и выложила содержимое корзинки. Мы набивали животы, а тени ветвей размечали время трапезы, словно солнечные часы. Насытившись, я откинулась назад в высокую траву. А дети отплясывали вокруг меня, точно сказочные великаны среди увядающих полевых цветов, счастливые, наевшиеся, пока не рухнули наземь, раскрасневшиеся, запыхавшиеся — куча-мала из спутанных волос и зазелененных травой голеней.
— Мы все — плюх! — хохотал Джеймс, уткнувшись носом в подол моего платья. Пол дернул его за ногу с явным намерением открутить ее вовсе. Мальчуган ойкнул, я села и театрально вздохнула:
— Пол, чем тебе помешала братняя нога?
— Так я тяну, тяну, а она не отрывается!
— Боюсь, если ты дальше потащишь ногу Джеймса на себе, это несколько затруднит нашу прогулку.
— А он мне карту не отдает!
— Джеймс?
— Да я просто посмотреть хочу!
— Похоже, я вас так и не научила, что друг с другом надо делиться! Стало быть, время спеть нашу песенку!
Джеймс подобрался ближе и исполнил мне серенаду: от череды пронзительных воплей у меня заложило уши — и однако ж звуки эти свидетельствовали о доверительной, теплой привязанности, что быстро установилась между нами после утраты няни Прам. Пол заткнул уши и попытался повалить брата на землю.
— Беги-беги! Ты меня слышал! И заруби себе на носу: я нахожу, что угрозы и уловки в общении с вопиюще неосмысленными детьми весьма действенны!
Джеймс резко затормозил, обернулся ко мне, недоуменно сощурился:
— Что такое «неосмысленные»?
Я вскочила с земли и выхватила листок из рук малыша. Да так быстро, что мальчуган еще не понял, как так вышло, — а я уже вернула самодельную карту его брату.
— Пол, что значит «неосмысленный»?
— Значит, что нам предстоит еще многое узнать о мире.
— Ладно, ребята, хватит. — Я поцеловала Джеймса в макушку, подхватила его и усадила к себе на грудь. Малыш нахмурился, но все-таки обнял меня за шею.