— Шранк!
— Что?
— О чем ты говоришь?! — раздельно повторил Таррэн, чувствуя, как в груди ворохнулось нехорошее предчувствие.
— О том самом, — буркнул Воевода. — Я уж думал, ты ни в жисть не согласишься. Будешь рогом упираться, как быки в период гона, да ноздри свои раздувать, сыпля искрами где ни попадя. А ты вон как, даже не задумался…
Нехорошее предчувствие плавно переросло в отвратительную уверенность, что он что-то упустил, и откровенно встревоженный эльф до скрипа сжал кулаки.
— …Все же зверь, дикий и хищный. Ядовитый, к тому же. Вдруг за последние годы он и яд успел сменить? Мы не так много о нем знаем, чтобы быть уверенными наверняка…
— ШРАНК!!!
На грозный рык Перворожденные нервно обернулись, пытаясь понять, не по их ли душу звучит грозный голос будущего повелителя. Мирена чуть не подпрыгнула в седле, не ожидая столько резкого перехода в настроении молодого лорда. Но привычный ко всему Воевода только мрачно покосился и на всякий случай отъехал подальше.
— Чего орать-то? Я не глухой, между прочим, и слух мне еще пригодится. А орать раньше надо было, когда ты Белика с Каррашем на волю отпускал. Поздно локти кусать. Теперь, пока не наиграются и набегаются вволю, их сам Торк не остановит. Но я думал, что у тебя хотя бы хватит ума не отпускать их одних. Думал, ты хоть узами просветишь, чтоб на виду были. А ты, похоже, даже не удосужился! Нет, я все могу понять, но чтобы такое безрассудство — и от тебя?..
Таррэн тихо зарычал.
— Я тебя сейчас сам убью, а потом воскрешу и убью снова! И так много-много раз! А ну, говори, в чем дело!
— Я — говори?! — вконец возмутился Шранк и под обалделыми взглядами бессмертных бесцеремонно ткнул наследника Изиар пальцем в грудь. — Это тебя надо спросить, в чем дело! Какого иррда ты позволил им вообще сливаться?!! Тем более, когда Боррева всего в трех днях пути, а этот тракт давным-давно перестал быть заброшенным, как раньше?! Спятил, ушастый?! На девушку засмотрелся и совсем соображать перестал?! Так гляди, малыш по возвращении всю душу из тебя вытрясет! А то, может, и из меня тоже! И тогда знаешь, что тут будет? Знаешь, что останется от твоего посольства? Одни уши! Тонкие, ломаные и обгорелые!
Темный эльф неверяще распахнул глаза и неслышно, страшно боясь, что не так понял, переспросил:
— Что? Что ты сказал?
— ТО! Карраш давно хотел попробовать слиться, да Белик опасался, что ты взбунтуешься, а тут ты им сам разрешил!
Слияние… слияние… — набатом билось в голове Таррэна. — Развлекусь, пробегусь, отдохну немного… кровушки чьей-нибудь напьюсь… ха-ха… мы свободны…
И этот странный взгляд, как будто просящий прощения, когда он был слишком рад любой возможности дать остроухим остыть после… нет! Не может быть, чтобы Белка нас ТАК провела!! Она не могла этого сделать и специально доводить сегодня Линнувиэля особенно яростно! Так, чтобы я после этого сам, своими руками… НЕТ!! Только не это! Она не могла! Не со мной, в конце концов!! Это было бы слишком по-Беликовски, хотя именно в этом обличье у нее есть хоть крохотное оправдание… боги, неужели решилась?!!
— Шранк, — дрогнувшим голосом переспросил Таррэн. — Повтори, пожалуйста, что ты там сказал насчет слияния.
— Ты что, совсем дурак?!
— Д-да… похоже…
Воевода неожиданно резко развернулся и буквально воткнул тяжелый взгляд в посеревшее и окаменевшее от ужасной догадки лицо друга.
— Боже… тебе что, надо все дословно объяснять? Перед ушастыми?! Ты хоть понял, про чью кровушку говорил наш малыш?!!