Пока мы тащились напрямик лесом. А уж от Терета, наоборот - им пришлось идти пешком. Большие суда по Крутичке не проходят. Там они от нас несколько отстали. И как раз вышли к Логову дня через четыре после того, как вы его разорили. Облиба с Кбеликом осмотрели тамошние остатки - и прямиком двинулись на замок. А в замке как раз были в тот момент мы. Только-только тебя проводили. Ну, в общем, там такое сразу началось… - он махнул рукой.
– Постой, постой, - остановил я его. - Как это так? Они вышли к логову, обнаружили следы разгрома, побоища, можно сказать - и это их нисколько не насторожило?
– Наоборот! Да и про какие следы ты говоришь? Забыл, разве, что там осталось? Обычный холм, в нем - засыпанные напрочь пещеры. Кто их разрывать будет? Кому охота? А снаружи ведь никаких ощутимых следов заметной битвы нет. И не было.
Пришлось признать, что в чем-то он прав.
– Больше того, - продолжал Аниз. - Брошенный - на их взгляд! - Холм и заставил их атаковать замок как можно энергичней. Они думали, что волколаки меняют свои убежища и хотели кого-нибудь захватить.
Вот, захватили… Меня, например. Только что из этого всего выходит?
Королевский отряд, отправившись, условно говоря, выжигать гнезда баронов-разбойников, в одном из таких замков неожиданно встретил предыдущего короля. Покойного. Но живого. Да со свитой к тому же.
Н-да. Не знаю, как здесь, а у нас на Земле, пожалуй, после такого миром бы точно не отпустили. Но все равно, больно уж как-то оно ненормально смотрится - вот что я скажу.
Именно так я Анизу и сказал. Ну, разве что не дословно. И он в ответ согласился. Причем с таким видом, словно у него болели зубы. Все разом. Или в крайности - половина. Впрочем, может, и болели. Я откуда знаю?
Я попробовал расспросить подробности. Но не смог добиться ничего внятного. Поскольку Аниз каждый раз начинал из такого невероятного далека, что я просто ничего понять не мог.
При этом он как-то особо настойчиво сверлил меня взглядом. Будто желал мне нечто сообщить, но не мог. В конце концов, я, правда, сообразил, в чем дело. И кивнул в ответ: понятно, что нас подслушивают.
Дурак! Другой бы уже давно сообразил! Естественная же вещь на месте командира вражеского отряда. Не самолично, понятно, под стенкой лежать или сидеть, но - наладить прослушку должно.
Ну ладно. Что делать. Однако, один вопрос, пожалуй, я могу задать, особо не рискуя. Уж очень мне он любопытен - раз уж до другого нельзя касаться.
– А на меня-то господин Облиба чего набросился? Я ведь, по-моему, шел мимо, никого не трогал! - я чуть не добавил еще, что починял примус, но в последний момент удержался. Не поймут. - И еще, - подумав, я решил добавить кое-что. Повредить, кажется, не должно было: - Раз уж он взял с меня честное слово, что я буду участвовать в битве - почему мне это выдали, а не мои вещи? - я выразительно взял себя за лацканы - или отвороты? - и потряс.
Аниз помолчал сперва, глядя мне прямо в глаза. Затем только спокойно ответил:
– Твоя одежда пришла в полную негодность. Когда ты был… когда в тебя угодила огненная стрела. - Он был очень спокоен и произносил слова без всякого особого выражения, неаффектированно. - А после боя, в котором ты был захвачен, господин Облиба не желает тебе выдавать ничего из твоих вещей. Он тебе не доверяет. Поскольку не знает, кто ты. Потому что обеспокоен твой странной одеждой и твоим странным оружием. Ведь только опираясь на слова Ластуры, он оставил на тебя засаду.
Произнеся все это Аниз, не опуская глаз, выжидательно уставился на меня. Я, не оставшись в долгу - на него. Мне страшно хотелось спросить еще про Ластуру - этот-то тут с какого боку? - но я не стал.
Снаружи палатки усилился лагерный шум. Аниз на него и ухом не повел. Что бы не тянуть паузу, я сказал первое, что пришло на ум:
– Та-ак, значит.