— Я его не оскорблял ни словом, ни действием, — отвечал тот, послушно возвращаясь.
— Тогда что ты здесь делаешь? — спросил Каракош и, взглянув на бесхвостого осла, добавил: — Каким образом твой осел лишился хвоста?
— О, это пустяк, сущий пустяк, ваша честь. У этого осла никогда не было хвоста. Он так и родился бесхвостым.
Однажды султан объезжал свои владения и увидел феллаха. Тот так усердно работал на крошечном наделе, что даже не заметил, как подползла змея и обвилась у него вокруг лодыжки.
— Берегись! — крикнул испуганный султан. — Змея! Но феллах спокойно стряхнул змею и, даже не пытаясь ее убить, продолжал копать землю.
Султана поразила невозмутимость феллаха.
— Послушай, — сказал султан, — разве ты не знаешь, что мог умереть от укуса змеи? А ты ее стряхнул, будто букашку, и работаешь как ни в чем не бывало.
— Повелитель, я гляжу смерти в глаза каждый день, — отвечал феллах. — Не змея, так этот клочок земли вгонит меня в могилу. Если я не вложу в него всю свою силу, помру с голоду, ведь он дает ровно столько, чтобы мне с детишками хватило душу в теле удержать.
Тяжкая доля бедняка тронула сердце султана, и он приказал вазиру дать феллаху крупную сумму денег.
Через несколько месяцев султан снова побывал в этом краю и увидел того же феллаха. На этот раз тот не копался в земле. Хоть правая рука у него была на перевязи, вид у него был вполне благополучный — и одет чисто, и упитан в меру. Султану захотелось узнать, как живет феллах, и он остановился побеседовать с ним.
— Что у тебя с рукой? — спросил султан.
— Повелитель, я вчера укололся об огуречный шип, — отвечал феллах, — вот и подумал: пусть рука отдохнет до утра.
— Слава Аллаху! — изумился султан. — В бедности ты и змеи не испугался, а ведь мог сразу умереть от ее укуса, а теперь, когда сыт и одет, тебе и огуречный шип — помеха для работы?
— О султан, — ответил феллах, ничуть не смутившись. — Иное время — и песни иные.
Давным-давно жил крестьянин, и было у него много сыновей, которыми он очень гордился. Здоровые да крепкие, они помогали отцу пахать, собирали урожай, у старика душа радовалась на них глядя. А у жены к радости примешивалась печаль: уж очень ей хотелось дочку.
— Сыновья отцу на радость растут, они ему в труде помощники, — говорила она. — А кто встанет у моего смертного одра, кто закроет мне глаза, руки сложит, если не дочь?
Прослышала она однажды про нового колдуна, что объявился неподалеку, и, как стемнело, пошла к нему тайком за советом.
— Поможешь мне родить дочь, дам тебе сто риалов и теленка от первого отела, — пообещала она колдуну.
Колдун спросил имя женщины, имя ее матери. Он принес большое фарфоровое блюдо, начертил на его краю несколько непонятных знаков и долго читал над ними заклинания. Потом смыл знаки водой, собрал ее в бутылочку и протянул женщине.
— Выжди, пока народится новая луна, — наказал он, — а потом умывайся этой водой на ночь семь дней подряд и, если будет на то воля Аллаха, родишь девочку.
Жена крестьянина поблагодарила колдуна, а когда народилась новая луна, в точности выполнила его наказ. Вскоре она понесла и на сей раз родила дочку. По этому случаю устроили пир. Отовсюду явились друзья и родичи, чтоб сказать счастливым родителям: «Мабрук» — «Поздравляем» и повеселиться на празднике. Жена крестьянина изводила себя постом и молитвой, вызывала добрых духов, небесных и земных, заклинала их подарить дочери счастье и уберечь от зла. Отец тоже постился, молился и подавал милостыню бедным во славу Аллаха, пославшего ему дочь.
Дочь росла в холе и неге. Но чем старше она становилась, тем некрасивее. Такой была страховидной, что родители опасались, как бы она не испугалась собственного отражения в зеркале, и велели все зеркала убрать.