Прошло еще какое-то время. Хитрец больше не говорил с братом о побеге, но про себя обдумывал план. Однажды, когда они, как обычно, вдвоем работали в поле, он подошел к Простачку и говорит:
— Иемма Джида скоро нас съест. Если хочешь оставаться, оставайся, а я убегу.
— Нет, брат, я пойду с тобой, куда ты, туда и я, — ответил Простачок. — Только как же мы узнаем, что она крепко спит? Иначе она нас сразу поймает.
— А ты будь настороже, — отвечает Хитрец. — Как только я помажу тебе губы медом, ты сразу, не мешкая, беги за мной. А теперь пошли, хватит болтать.
Они возвратились домой, поели и сели у огня. Хитрец вроде невзначай обратился к Иемме Джиде:
— Хочется мне спросить у тебя, — но не подумай чего плохого, — как узнать, что ты крепко спишь?
— О Хитрец, если тебе понадобилось узнать, когда я сплю, то, видать, задумал неладное, — ответила она.
— Дорогая Иемма Джида, — принялся уверять ее Хитрец, — у меня на уме нет ничего дурного, а спрашиваю я вот почему: говорят, в наш лес стали наведываться охотники и даже воры, они знают, что мы здесь живем и что у нас есть скот и имущество. Надо бы нам всем спать по очереди. Ты, к примеру, спишь — я сторожу. Как услышу, что крадутся воры или охотники с собаками, я сразу тебя разбужу.
— Ах ты разумник! — обрадовалась Иемма Джида. — Так вот знай: как услышишь в моем животе одновременно и рычание, и вой, и тявкание, и щебет — вот тогда можно сказать, что я сплю.
— Понятно. Спасибо тебе большое, — сказал Хитрец и добавил: — Это все, что я хотел узнать.
Настала ночь. Простачок и Иемма Джида легли спать, а Хитрец только притворился спящим. Он забрался под кровать людоедки, притаился, чтоб услышать звуки, исходящие из ее чрева. Он ждал, ждал и дождался. Словно целый лес, наполненный дикими зверями, завыл и застонал в утробе Иеммы Джиды. Тогда юноша осторожно окликнул:
— Иемма Джида!
Ответа не последовало. Он потряс ее за плечо:
— Иемма Джида!
«Спит», — подумал он, быстро оделся и набил карманы кое-каким съестным, первым, что попалось под руку. Потом он плюнул под печку, плюнул посередине комнаты и плюнул у двери. Взял из глиняного кувшина немного меда и помазал губы Простачку.
— О! Брат мой, как вкусно! — пробормотал тот спросонья. — Дай мне еще!
— Тихо! Вставай и иди за мной, да дверь не забудь прикрыть, — прошептал Хитрец.
А глупому брату со сна показалось: «Дверь не забудь прихватить». Вот он и взвалил дверь себе на плечи и потопал вслед за братом.
Они были уже в пути, когда проснулась Иемма Джида и позвала Хитреца. Плевок у очага ответил:
— Я здесь!
— Что ты там делаешь?
— Греюсь!