Она выразительно посмотрела на стенные кухонные часы и фыркнула. Было начало первого ночи.
Карцев растерянно пожал плечами и вышел из кухни. Он пробел сквозь широкий коридор в большую комнату, где на диван-кровати была приготовлена ему постель, и взял телефонную трубку.
А в кухне Лиза, начав мыть посуду, говорила Толику:
— Господи! Пожилой человек, только что пришел из рейса… Ну почему к нему нужно звонить в начале первого?! Как эти бабы ничего не понимают?!
— Какие «бабы»? Что ты болтаешь? — неприязненно спросил Толик.
— Какие бабы могут звонить по ночам. Отгадай.
— Прекрати, Лизка, — сказал Толик. — Человек месяц в доме не был, а ты…
— Толик! Я ведь могу забрать Катьку и уехать в Перово к маме. И не мешать вам жить с отцом прекрасной мужской жизнью.
— Ну, Лизок… О чем ты? — Он встал и попытался обнять жену, но та отстранила его.
— Я должна тебе доложить, что, несмотря на возраст, твой отец еще прекрасно смотрится… И он, наверное, сам был бы рад…
В дверях кухни показался Карцев. Он был респектабельно и модно одет.
— Лизок, ты не помнишь, где мой плащ?
— Сейчас принесу, Виктор Викторович. Я его в шкаф перевесила, — торопливо сказала Лиза и понимающе улыбнулась Карцеву.
— Ты куда, па? — напряженно спросил Толик.
Лиза подала Карцеву красивый переливчатый плащ.
— Ну какая тебе разница? — с упреком сказала Лиза Толику.
— Я к дяде Сереже Пушкареву. Что-то его там сердце прихватило… Спасибо, Лизок. Я, может, у него там до утра останусь… Привет, ребятки!
И Карцев ушел.
— Знаем мы эти сердечные прихваты, — холодно сказала Лиза.
— Все-то ты знаешь! — заорал на нее Толик.
Карцев подъехал на такси к Серегиному дому как раз в тот момент, когда врач «неотложки» садился в свой «Москвич».
Карцев сунул деньги шоферу такси и выскочил из машины.