Артемий снова и снова палил в толстое тело, группируя выстрелы так, чтобы в бледной плоти образовалась одна громадная кровавая дыра. На землю хлынули потоки крови, смешавшиеся со зловонными коричневыми выделениями.
Артемий отцепил от пояса фраг-гранату, выдернул чеку и швырнул прямо в зияющую рану.
Разгадав его намерения, чудовище принялось лихорадочно сокращать грузное тело, пытаясь зачем-то подкатиться к Артемию. То ли хотело раздавить, то ли надеялось, что и капеллана зацепит взрывом.
Но тварь была слишком медленной и опоздала.
Раздался приглушенный удар, и туша распалась на две половины.
Артемий бросился наземь.
Отвратительная зловонная жижа, забрызгавшая его доспех, с шипением испарялась. У Артемия не было времени беспокоиться о том, насколько это опасно. Существо все еще оставалось живым — вернее, теперь их стало два, и каждое корчилось и пронзительно вопило.
Артемий ринулся в пробитую брешь — быстро, насколько мог, чтобы враг не успел достать его своими плевками.
Всего за несколько секунд он добежал до дверей храма. И ворвался внутрь.
«Только бы не опоздать».
Увидев представшее его глазам зрелище, он застыл как вкопанный.
Яркий солнечный свет лился сквозь дыры в высоком куполе и разбитые, некогда причудливые, витражи. Каменный пол был усыпан обломками деревянных скамей. В воздухе искрились и плясали пылинки.
В золотистых солнечных лучах стоял, тяжело дыша, инквизитор Маттий Хейрон. Он прижимал к шее космодесантника Хаоса рокочущий силовой меч.
В нескольких метрах от Артемия перед инквизитором стоял коленопреклоненный Борролет. Из страшных рваных дыр в древней броне потоками текла кровь. Лоскутами свисала срезанная со щек плоть.
«Как же им удалось?..»
И тут Артемий увидел это.
Клегг 66, могучий аркофлагеллянт инквизитора, медленно умирал на полу — жизнь красными потоками выплескивалась из ужасных ран.
Оссио, приверженец Бога-Машины, в ходе сражения лишился всех аугментов. Его механические и биологические составляющие были далеко разбросаны по плитам пола.
Гвардеец-ветеран вообще куда-то запропастился.
Псайкер Ле-Гранж с закатившимися глазами неподвижно лежала на спине, ее кожа обесцветилась в местах, где кровеносные сосуды полопались во время психического штурма предателя.
Артемий снял с головы шлем в форме черепа. Посмотрел инквизитору в глаза. И не заметил в них ни торжества победы, ни злорадства. Лишь горечь, сожаление и ненависть.
«Ненависть к кому?»