— О’кей, пусть себе попотеют. А я посмеюсь.
— Не слишком ли ты самоуверен?
— Нет, не слишком. Ты думаешь, я не пытался выяснить, кто я есть? Черт побери, мы с Джони писали в архивы Сухопутных Сил, Флота, «зеленых беретов», сделали запрос в Бюро ветеранов. Но они ничем не смогли нам помочь. Полдюжины врачей и экспертов бились над моими пальчиками, но не получили никакого результата.
Логан кивнул.
— Я поищу. Если что появится, дам тебе знать.
— Это случится до или после того, как ты сообщишь сведения Линдсу?
— Это будет зависеть от того, что я раскопаю.
Он развернулся и выехал на шоссе. Машин было мало. Я чувствовал, что он хочет что-то спросить и подыскивает слова. Наконец он решился.
— Что ты собираешься делать?
— Найти эту Веру, о которой ты говорил.
Его лицо опять окаменело.
— Почему ее?
— Потому что она ключ к этой загадке, вот почему. Ты же слышал, что написал Джони в своем письме. Они забрали у него все, и она смеялась, когда они делали это, потому что была вместе с ними.
— Нет, к черту! — Он сильно ударил по рулю. — Не вали все на нее. У тебя нет доказательств! Что ты вообще знаешь?
— Ты все еще любишь ее?
— Нет. — Он опять посмотрел на меня, и лицо его сморщилось как будто от боли. — Нет, не люблю. Но я любил, и, может быть, в этом все и дело.
— Ты хорошо знал ее?
— Достаточно хорошо, чтобы утверждать: она не способна на предательство.
— Логан, — спокойно прервал я его, — за эти два года, что я себя помню, я убедился, что ни один мужчина ни черта не знает о женщине, а уж если он влюблен в нее, тут уж вообще и говорить нечего.
Я протянул ему сигарету и дал прикурить.
— Не сохранились ли где-нибудь у вас в газете фотографии места преступления?
Он посмотрел на меня поверх огонька спички.