— Так козёл или мерин?
Маленькая изящная девушка подошла ко мне вплотную, заглядывая в лицо, опустилась на колени, ухмыльнулась. И вдруг неторопливо, изящным, как ей, вероятно, представлялось, жестом стянула через голову майку и осталась в коротко и неровно обрезанных брюках. Лифчика под футболкой не было.
— Давайте уколем ему стимулятор, — задумчиво предложила она. — И пусть он подохнет от спермотоксикоза. Глянь, как вытаращился! Ты что, поверил, что я тебя трахать буду?
Она повела передо мной крепеньким бюстом с тёмными налитыми сосками и заржала, как пони. А я и правда чуть было не решил, что они тут озверели без мужиков.
— Ты гад, — сообщила она проникновенно.
Ну вот, теперь ещё и гад.
— Девчонки, — сказал я осторожно. — Что я такое сделал-то?
Моих слов будто не слышали.
— Иуда хуже насильника, — заявила, поднимаясь, Аня.
Точно, Аня! Я даже вздрогнул, когда немытая, в рваном халате под ватником баба подошла ко мне и свирепо заглянула в глаза. Живая, и никаких следов от лопаты на лбу. Фанатичный блеск в глазах лишал желания исповедаться в особенностях интимной жизни, так что я проглотил заверения, что я не насильник и вообще смирный.
— Знаешь, что, подлюка? Сегодня ты никого не изнасилуешь.
Она так нехорошо улыбалась.
— Ань, ты что это собралась делать, — попыталась нерешительно возразить Верка. — Ты разве знаешь, как такое делают?
— Как, как! Как кота! Просто.
— Ань, ты же сама говорила, он вам помочь пытался, — на этот раз вмешалась немолодая рыхлая женщина с бледным лицом. — Серёгу не одолел, но если бы знал, что тот левша…
— Брось, Тамара! Всё честно, — оборвала её девица с крепеньким бюстом. — Так и надо! Знаете, можно леской, затянуть и дёрнуть…
— Как бы ни так, за меня он заступался! Свою шкуру вытаскивал.
— Какой там леской, щипцы надо или ножницы. И прижечь.
— Прижигать ещё? Обойдётся!
Действия мужчин бывают очень мерзкими, но они хотя бы подчинены логике. Скажу честно — я растерялся, когда цепкие ручонки этих фурий опять вцепились меня, связанного по рукам и ногам. Придавили к земле плечи и руки, рвали джинсы и расстёгивали ремень…
Слишком быстро и невразумительно всё происходило. Потом я ослеп от боли в паху.
Потом почувствовал, что меня поднимают.