выдернул из груди его клинок, выплевывая и глотая темную кровь, – мою кровь… Захлебываясь и
задыхаясь в горячей ярости, я упал ему на грудь, вытесняя его последний выдох… Ему не достало
сил забрать мое дыхание, он должен отдать мне – свое…
Я с трудом сдерживаю жадность, заставляющую меня хватать воздух открытым ртом… Здесь
нельзя дышать в бездумном забытьи, не вспоминая про повелителя северного предела, не
остерегаясь холода, властвующего среди белого безмолвия безраздельно… Здесь безрассудным
мороз звериными зубами раздирает горло и разрывает грудь, заковывая легкие вечным льдом,
отбирая вдох и забирая выдох… Он всегда готов остановить дыхание наглецов, представших перед
ним в виде поработителей… всегда готов наказать всех, посмевших дышать перед ним полной
грудью, подобно победителям…
Холодный север… Он не терпит вражеских вторжений… А его враги – все, насаждающие свои
порядки… Никто не в силах его завоевать… Захватчика ждет расправа – короткая и жестокая… Он
атакует страшными силами стихии – сжигает холодом насмерть, несмотря на сопротивление… или
угнетает тоской – заставляет уходить в немую слепоту и тихо замерзать… Важно, что он –
повергает противника… Он нападает на всех – всегда… Его никто не подчинит – никогда… Но и
отвечать непротивлением на его натиск нельзя – покорность равнозначна смерти… Нужно
противостоять ему постоянно… но в определенных, в разумных, пределах… Нужно все время
стоять начеку и помнить, что потеря осторожности – смертельна… что при неверном расчете своих
сил, человек становится врагом севера… В его войско вступают только люди, признающие его
власть… Но среди них одни мертвецы – покойники, спящие вечным сном… Их одних он, не мучая,
призывает навеки в свою заиндевелую рать – за повиновение его приказам, за веру и правду… Их
одних, он чарует сиянием и уводит в снега, сохраняя в неизменном виде, считая своими