Корвин фон Рунштедт: «В ходе операции должно быть обеспечено единство командования на театре военных действий, не исключая войска, авиацию и флот союзников.”
Фюрер: «Я хотел бы заслушать мнение командующего группой армий «Центр».”
Рэндом фон Бок: «В рамках нового плана фронт моей армейской группы растягивается, включая в себя полосу бывшей группы «Север», а силы — начительно уменьшаются. Единственная задача, которая может быть поставлена перед моими войсками — сковать силы противника и тем обеспечить действия Корвина, имея надежду когда-нибудь соединиться с ним восточнее Припяти. Решить эту задачу я могу только наступлением. Если обстановка не изменится, я буду следовать общим контурам прежнего плана.”
Фюрер: «Вам будут подчинены силы флота «Балтийского моря» — броненосцы «Шлезиен» «Шлезвиг».
В моем непосредственном распоряжении остается стратегический авиационный резерв и артиллерийские корпуса. Господа командующие, господин начальник штаба сухопутных сил, у нас очень мало времени для того, чтобы подготовить эту операцию. Я назначаю крайним, подчеркиваю, крайним сроком — 22 мая 1941 г. ВВС должны быть готовы раньше.”
Корвин фон Рунштедт: «Что мы будем делать, если Люфтваффе не удастся захватить господство в воздухе?”
Фюрер: «Не знаю. Наверное, отходить за Вислу… Ладно. Все свободны. А вас, господин Барон, я попрошу остаться…”
ГЛАВА 2. «ВАЛЬКИРИЯ». МИНУС СЕМАНДЦАТЬ.
Афины. Аэропорт. 4 часа утра.
Ганна Райч ежилась от утреннего холода и злилась. Ее, знаменитую (ну хорошо, пока еще не знаменитую) летчицу-испытателя люфтваффе оторвали от срочной работы, не слушая никаких возражений, отправили в Афины. Поездом! В одном купе с какими-то гражданскими чиновниками из оперативного штаба «Балканы». Одному из них она чуть не сломала руку.
Ганна стояла у пустого здания аэровокзала. Полчаса назад ее разбудили, привезли сюда и велели ждать.
- Вы выспались, Ганна?
- Это… вы? Я слышала, что вы поехали на отдых в Мюнхен.
- Многие думают, что я Мюнхене. Люди, которые осведомлены лучше, считают, что я в Берлине. Человек двести знают, что я в Афинах. А то, что я сейчас не ночую в штабе Барона, а разговариваю со своим личным пилотом, знаете только вы. Как вам нравится такая степень секретности?
Судя по всему, спать Фюрер сегодня не ложился. И, видимо, не собирался.
“Это что, мне снится?» — одумала Ганна.
- Ганна, вы мне нужны.
- Я слушаю, — очему-то в этом странном и нереальном утреннем диалоге на летном поле она говорила с ним, как равная, и оба находили это естественным.
- Вам придется войти в историю, Ганна. Чем бы не кончилась ваша миссия и вся эта война, вы застрянете в учебниках. (“Как полковник Хенч», — одумал он, но говорить это девушке не стал.) Сегодня начинается операция «Валькирия». Собственно, самолеты уже взлетели. Цель операции — воспользоваться благоприятной для нас политической обстановкой в Ираке и изгнать англичан из этой страны.
- Из Ирака? Но… мы же никак не можем достать Ирак. Это… невозможно.
- Возможно, если мы захватим в неповрежденном состоянии аэродромы Кипра. Там будет высажен воздушно-десантный корпус. Через, — он посмотрел на часы, — ерез два часа. В Ираке мы будем завтра.
- Это дезинформация? Я должна попасть в плен и передать это англичанам?