- Ну, почему? - насупился Зондер - ему все меньше хотелось общаться с торгашом.
- А потому, что с убитых их сняли. Говорят, что часы останавливаются, когда их хозяин помирает.
- Да ты что, Гаваец! Это мои часы, я их сам в магазине покупал - обиделся я.
- А я почем знаю, все так говорят...
- Короче, Гаваец, еду дашь за часы? И одежду - мне тоже уже надоело торговаться.
- Мало...
Тут Зондер молча положил на прилавок перочинный нож, швейцарский - я знаю, он им очень дорожил. Потом, порылся в карманах и добавил зажигалку Zippo.
Глаза у Гавайца загорелись:
- Годится, сейчас соберу товар.
Гаваец забрал наши вещи и ушел в глубину своей комнаты, и, что-то напевая себе под нос, загремел ящиками, зашелестел бумагой.
Мы терпеливо ждали, думая каждый о своем.
И вот появился Гаваец с видавшим виды армейским вещмешком в одной руке и одеждой под другой рукой.
- Вот, держите. Ботинки сейчас принесу, пусть девушка померяет, я поменяю, если что. Сидор, то бишь вещмешок - за счет заведения, бонус, так сказать. А одежда нормальная, б/у, конечно, но, как говориться чем богаты, тем и рады.
Мы с Сашей приняли мешок и одежду:
- Одежду с трупов снимали? - пробурчал Саша.
- Не знаю, может и с трупов, какая разница. Но дырок нет, и следов крови тоже нет.
- Ты, это - добавь пару трусов, майку, и несколько пар носков. И мыла. Да еще пару котелков армейских, и ложек восемь штук, если есть.
- Обижаешь - широко улыбнулся Гаваец. - У меня же, как в Греции...
- У тебя все есть - продолжил я. - Вот и давай.
- Не вопрос, командир. Любой каприз за ваши деньги!
Зондер достал из кармана батончик "Сникерса" и положил на прилавок:
Берешь такой валютой?