— Будьте осторожны, Джон, не вмешивайтесь в здешние распри, предостерег его Драммонд. — Если мы сейчас встанем на сторону этого племени, может случиться так, что нам придется убивать его врагов.
— Не беспокойтесь, Драммонд, мы будем играть тоньше, — ответил Грибердсон. — Ведь именно это племя мы встретили первым, и нам не следует оставаться в стороне. Похоже, они к нам относятся неплохо.
— Вы не должны стрелять в их врагов!
— Боже мой, да кто вам сказал, что я собираюсь стрелять? — спросил Грибердсон. Он смотрел в лицо Драммонду тяжелым взглядом. — Вам не приходит в голову, что я совсем не обязан оправдывать ваши худшие опасения?
— Простите, — сказал Драммонд. — Наверное, я не прав. Но я, действительно, не могу понять, как вы собираетесь отнять у дикарей мясо, не перестреляв их.
— Объясняю второй раз, одного раза вам было недостаточно, Драммонд, я должен восстановить наш престиж — иначе мы потеряем это племя. — Он повернулся. — Пойдемте, Роберт. Четверо охотников, в том числе Таммаш и гигант Ангрогрим, пошли вслед за ними.
Грибердсон шел впереди, внимательно глядя под ноги. Пройдя милю, возле болота они обнаружили множество следов. Грибердсон подсчитал, что преследуемых было не менее четырнадцати человек.
Он вывел свою группу, и они шли теперь по равнине, поросшей низкорослыми деревьями.
Справа и слева паслись стада мамонтов. Несколько гиен загоняли оленя, рыжая лисица преследовала зайца, а впереди, довольно далеко, они увидели людей, согнувшихся под тяжестью украденной медвежатины.
Джон указал на них фон Биллману, и преследователи прибавили шагу. Лингвист тяжело дышал. Видно было, что путь ему дается нелегко, хотя он и занимался по утрам физическими упражнениями. Охотники же шли, как иноходцы, быстрым и размеренным шагом.
— Рано или поздно племена все равно бы столкнулись, — сказал Грибердсон. — Похоже, грабители вторглись на чужие земли. Я надеюсь, что мы сможем их напугать и заставить уйти.
— Но, Джон, ведь было бы неплохо изучить и способы ведения войны первобытных людей.
— Это можно будет сделать позже.
Грибердсон достал видеокамеру и, остановившись на бугре, заснял своих спутников, людей, за которыми они гнались, и местность вокруг.
Продираясь сквозь кусты, они потеряли преследуемых из виду — их скрыли невысокие холмы. На склонах не было почти никакой растительности только сухая трава и пятна лишайника на камнях. Впереди холмы сближались, образуя небольшое ущелье шириной не более пяти футов. По дну его бежал ручей.
Грибердсон с ружьем наизготовку шел впереди, остальные двигались за ним по пятам.
Миновав ущелье, они оказались у небольшой речки, в которую превращался ручей, здесь расширяясь. На другом берегу на краю обрыва среди валунов виднелись конусы вигвамов, и к небу поднимался голубой дым костра. Видимо, появление преследователей не осталось незамеченным, и в чужом лагере пробили тревогу. Вил кожаный барабан и пронзительно свистели костяные флейты и свистки.
Косясь на ученых, четверо туземцев о чем-то переговаривались. Они были рады, когда Грибердсон дал знак остановиться.
— Не нравится мне наша позиция, — сказал фон Биллман. — Слишком мы на виду. Не удивлюсь, если наши ребята бросятся наутек.
— Они знают, что я убил двух медведей, — ответил Грибердсон. Следовательно, должны верить в мое военное искусство. Но вы правы, будет вполне простительно, если они удерут.
Вдруг, словно по волшебству, край утеса ожил, ощетинившись копьями.
Ежесекундно подбегали все новые охотники и торопливо занимали оборону, причем, как считал Грибердсон, они могли в любую секунду напасть, слишком уж невзрачной боевой силой выглядели шесть человек, готовые сразиться с целым племенем. Но один из этих шестерых ассоциировался в памяти воинов со смертью двух медведей и страшным грохотом, а значит, обладал опасной и таинственной мощью. Все же к бою племя готовилось решительно. И Грибердсон подумал, что не следует спешить с выполнением задуманного плана. Четверо туземцев, сопровождавших его, не убежали. Они стояли на берегу и с тревогой смотрели на частокол из копий и боевых топоров.