Чтобы скоротать время в дороге и одновременно не терять его даром, я решил поковыряться в "наследстве", доставшемся мне от прежнего старосты деревни, оборотня Арнольда. В инвентаре сразу же натыкаюсь взглядом на серое кольцо с молочно-белым в серую крапинку камнем:
"Малое Кольцо Разбитого Времени". Надевший это волшебное кольцо получает возможность сократить время "отката" всех своих умений на 20%.
Очччень полезное колечко. Надеваю его бегом на палец и гляжу, что там мне ещё интересного досталось. А ничего интересного больше и не было. Так только, ширпотреб разный.
Подъезжая к деревне на этот раз, я не мог не порадоваться изменениям, которые появились благодаря моей же инициативе. Ограда и ворота были заменены на новые и более прочные. Над воротами появилась вывеска "Добро пожаловать!", а сразу за воротами, в пятидесяти шагах от них, высилась грозная сторожевая башня, которую окружал десяток ополченцев, с суровыми лицами.
Крестьяне тоже изменились. Они были всецело заняты возделыванием полей, и им было некогда, да и незачем, провожать нас с Хомяком голодными взглядами.
Староста встречал нас возле деревенской усадьбы и по совместительству местной управы, чуть ли не "хлеб-соль". Я прошёлся по комнатам, удовлетворённо отметив, что царивший здесь прежде беспорядок архаичного уклада, был решительно вытеснен его полным порядком. Идеальный порядок был восстановлен даже в безнадёжно запущенном кабинете. Бумаги были подняты с пола, разобраны и аккуратно водворены на свои места. Паутина вместе с мусором бесследно исчезли, а валявшийся прежде прямо посреди комнаты стул, был восстановлен на своём прежнем месте.
Я похвалил старосту за усердие и хозяйственность и распорядился приготовить мне ужин, ванную и спальню, потому что я собирался заночевать в деревне.
В качестве спальни, Мартын подобрал мне одну из самых лучших продезинфицированных комнат, совершенно лишённую пыли и какой-либо грязи. В комнате была большая кровать, и все остальные, необходимые, для хорошего отдыха, условия: свежий воздух, щедро приправленный сельскими ароматами, мягкий полумрак и тишина, иногда нарушаемая резкими криками ослов и других домашних животных.
Так как большая часть моего отряда была на перерождении, мне оставалось только мобилизовать для охраны моих жадин, которых я разместил прямо во дворе перед домом, и с чувством относительной безопасности, я удалился в комнату на покой.
Как ни пытался я поскорее добраться до кровати и моментально уснуть, у меня так ничего и не вышло. Я настолько устал от событий предыдущего дня, что от усталости меня начала мучить бессонница. Пытаясь уснуть, я ворочался на немилосердно скрипящей кровати до поздней ночи. Наконец, плюнув на свои добросовестные попытки уснуть я решил немного развлечь себя. Но развлечений в деревне было гораздо меньше, чем могло показаться на первый взгляд, и я, так и не найдя ничего лучше, включил "Творчество" и полез в инвентарь за "Нотной тетрадью".
Едва я успел подобрать первые ноты, моя спальня заполнилась будоражащим естество звуком часто перебираемых струн арфы, и приятно пахнущим дорогими духами, туманом. Туман вскоре рассеялся и оставил после себя приятный запах и стоящую посреди комнаты молодую красивую девушку, в каком-то греческом одеянии из тончайшей полупрозрачной ткани. Так как здороваться она, видимо, не спешила, я на правах гостеприимного хозяина решил прервать затянувшуюся, до подростковой неловкости, паузу:
– И ты, наверное, моя муза!
– Не совсем. Эвтерпа – муза лирической поэзии и музыки, в данный момент крайне занята и прислала вместо себя меня. Я у неё сейчас стажируюсь. Меня зовут Евраопа.
У Евраопы был крайне приятный голос, который хотелось слушать бесконечно. Но она не собиралась продолжать говорить дальше, и мне пришлось поддержать диалог. Против собственной воли я, как мне казалось, незаметно окинул её с ног до головы заинтересованным взглядом, и спросил:
– И чем же мы с тобой будем заниматься, стажёр Евраопа?
– Искусством! – от неё совсем не укрылся мой взгляд, который предательски задержался на её едва прикрытых тканью прелестях, но она сделала вид, что ничего не заметила.
А мне было совершенно пофигу, как называют разные люди одни и те же, очевидные вещи. Искусством так искусством!
– Ну, что ж. Тогда, пожалуй, приступим! – сказал я, и громко хлопнув в ладоши, с силой потёр их друг о дружку.
Я взялся за гитару, а она подсела ко мне на кровать провокационно близко. Может быть её опасная близость и призвана была кого-то вдохновить на музыкальный шедевр, но уж точно не Гитару, и тем более не меня. Ну, какое тут может быть музицирование, когда рядом, часто касаясь меня обнажёнными частями тела, сидит симпатичная полуголая девица?!
После недолгих мучений, я решительно положил свою руку на её талию, и это стало причиной крайне волнующих и приятных последствий...
Ещё долго в ночи, в моей спальне разоблачительно скрипела кровать, заглушая даже храп, старающегося изо всех сил за стеной притворяться спящим старосты Мартына.