Защита 25.
Неуничтожимый.
Коротко и со вкусом! Если бы Отшельник не избавил меня от страха, который в виде трёх зайцев сейчас ожидал меня снаружи, то награда в виде сана и рясы, точно выбила бы меня из колеи. Благотворительность дело хорошее, но спорный миллион как-то надо отбивать. Гордость не позволяла мне ничего выпрашивать, но поинтересоваться-то можно. И я, не питая никаких надежд, на всякий случай, спросил у отца Евлана:
– А может, учитывая величину религиозного подвига, заслуженная награда не будет такой скудной, и размер вознаграждения увеличится?
– Церковь – это не базар! – безапеляционно отрезал отец Евлан. – Поэтому торг здесь не уместен!
– Ну да! Церковь не базар, а магазин с прейскурантом фиксированных цен на все виды религиозных услуг.
– А что делать? – отец Евлан беспомощно всплеснул ручками. – Надо же как-то выживать!
Я с большим подозрением осмотрел фигуру отца Евлана, безуспешно стараясь найти признаки лишений и голода. Но как я ни старался, мой взгляд постоянно натыкался на растущее брюшко и румяные щеки "выживающего" священника.
Ладно, что есть то есть! Нет времени долго сокрушаться по этому поводу. И я сменил "Рясу Послушника" на "Рясу Монаха", подумав, что моя защита, увеличившаяся еще на полтора десятка единиц, совсем не будет лишней. Сдерживая себя, чтобы не испортить торжество момента, я поблагодарил священника и подчеркнул, что и впредь готов служить Церкви и за соответствующее вознаграждение совершать подвиги во имя Веры. Вопрос был исчерпан и я резко сменил тему:
– А что, отец Евлан, часто в наших краях появляются язычники? По пути сюда, я повстречал несколько. Чтобы это значило?
– Язычники? Нет, они далеко, и появиться в наших краях могут только в одном случае. Когда совершают набег! И сколько их было?
– Полсотни. Значит – это набег?!
– Хех! Набег... Ты даже не знаешь, о чём ты говоришь, иначе не вёл бы себя так спокойно!
Но, словно в опровержение его слов в здание Церкви угодило что-то тяжелое, отчего её стены натужно застонали. И тут же раздалось какое-то подозрительное шипение, похожее на звук разливаемой по стаканам минералки на собрании анонимных алкоголиков.
– Это набег! – заметался отец Евлан, пытаясь держать себя в руках, но у него это плохо получалось. – Они хотят уничтожить Церковь!
Беспокойство священника было заразительно, как ветрянка, но не настолько, чтобы ему безоговорочно поддаться. Я молча смотрел на приступы малодушия, мучившие сейчас отца Евлана, и терпеливо ждал чем эти приступы закончатся. Наконец, священнику удалось взять себя в руки, и он окрепшим голосом произнес:
– Брат Митяй! Под угрозой наша Церковь – этот маленький островок Веры среди бескрайнего океана ереси и греха! Не дай ему погибнуть! Спаси Церковь!
– У меня список благотворительных мероприятий на сегодня закончился. Но если вы готовы оплатить мою работу по двойному тарифу, я готов забыть о смертельной опасности и своих выходных.
– Брат Митяй! – строго произнёс отец Евлан грозя мне пальцем. – А ты – стяжатель!
– А что делать? – и я, подражая отцу Евлану, беспомощно всплеснул руками. – Надо же как-то выживать!
Отец Евлан сделал вид, что ничего не заметил и продолжил по существу:
– Брат Митяй! Я тебе обещаю, что если ты не дашь язычникам уничтожить Церковь, ты останешься довольным, полученной за это наградой!