XXX
Наконец докончил пьесу для Театра драмы. На чтении, как рассказывают очевидцы, происходило что-то умопотрясающее. Сила пьесы всех ошеломила. Режиссер Радлов предложил поставить пьесу в рекордно короткий срок — 2 недели.
XXXI
И наступил торжественный день. С самого утра театр начали Атаковать всевозможные знакомые директора, администратора и прочих, прося контрамарочки. Но места были заполнены; по подсчетам, на одно место приходилось 4,5 человека.
„И час премьеры настал. Пушкин сидел в директорской ложе и волновался не меньше артистов. Наконец действие началось. Это было поистине потрясающее зрелище. Театр не видел никогда чего-либо подобного. Зал дрожал от рукоплесканий после каждой картины.
XXXII
Еще амуры, черти, змеи
На сцене скачут и шумят...
Давно, усталый раб, замыслил я побег...
Пушкин медленно спускался по мраморной лестнице Александринского театра. Сюда он проскользнул перед самым концом действия. За последние дни он чувствовал большое переутомление. Толпа не отпускала его ни на шаг, и даже ночью ему звонили: Пушкинская АТС, 3-00-01. Глаза застилал туман; он прислонился к барьеру.
Вдруг двери зала отворились и оттуда валом повалила публика. Его окружили, и снова посыпались вопросы:
— Скажите, сколько лет было вашей няне, когда она умерла?
— Почему вы раньше не проснулись?
— Ваша жена была очень красива?
— Вы здорово боялись Николая?
— Сколько раз вы влюблялись? — пискнуло колоратурное сопрано и затерялось в этом море голосов.
Пушкин молчал и только мотал головой.
— Расскажите вашу биографию, — приставал какой-то плюгавенький репортерик.
Сквозь шум ворвался бас profundo:
— Именем орденоносной киностудии Ленфильм — расступитесь!
Вперед протискался грузный кинорежиссер. Размахивая руками, он еще что-то кричал. Толпа расступилась — все старались встать позади Пушкина. Вперед протискались 5 кинооператоров. Поднесли прожектора.
— Глуши юпитером! — раздался бас, и Пушкину в глаза ударил сноп света. Он инстинктивно закрыл лицо руками.